Престол заняли буднично, безо всякой схватки – едва увидев вышедшее из лесу войско, князь Нифонт предпочел тут же распахнуть ворота, так что не понадобились и прихваченные с собою пушки.

В сопровождении тяжеловооруженных ватажников в сияющих на солнце доспехах и шлемах Вожников торжественно въехал на узенький двор довольно обширного, сложенного из толстенных бревен, детинца, собственно, и составляющего единственное укрепление селения – при всем желании, городом это вряд ли можно было б назвать… хотя, в дальнейшем – кто знает?

Самолично вышедший встречать незваных гостей князь с виду вовсе не напоминал подлого узурпатора и христопродавца: внешне обходительный, с приятным, обрамленным аккуратной бородкой лицом и столь же изысканными манерами Нифонт, похоже, мог очаровать кого угодно.

– Какая племянница? А это чье войско… ее?! Ах, милая моя, Еленушка, а я-то уж все глаза проглядел, проплакал – все о тебе, душа моя ненаглядная, печалился. Дай же обнять тебя, иди… Радость, радость-то какая! С дороги и баньку! А потом – пир!

Улыбался князь, и Елена ему улыбалась, но оба прекрасно понимали, чем все закончится. Впрочем, князь-узурпатор Нифонт вел себя отменно вежливо – попробовал бы иначе! – велел истопить баню, даже, как и обещал, устроил пир, где угощал всех – вот, не усомнишься! – от чистого сердца, а ночью, воспользовавшись подземным ходом, бежал.

– От дура-то! – выйдя поутру на крыльцо, казнила себе Елена. – Про ход-то забыла, а ведь батюшка-то покойный еще при мне повелел выкопать.

– Да ладно тебе, не переживай. – Егор обнял невесту за талию, закружил, поцеловал в губы. – Сбежал – и черт с ним. Меньше забот.

– Забот-то теперь, пожалуй, больше. Нифонт – он же в Москву побежит. Надо бы послать…

– Да ну его к черту, этого Нифонта! – воскликнул молодой человек. – Никого посылать не будем – руки только пачкать. Давай-ка, милая, лучше наследство твое осмотрим. Это ж наше все теперь, да?

– Конечно, наше, – с улыбкой кивнула суженая. – Что ж, пошли смотреть… Хотя… ты иди поначалу к друзьям – проснулись уже, верно, дак пусть похмелятся, а я пока в баньку сбегаю – водичкой летненькой ополоснусь. Жарко ночесь было – вспотела вся.

– Может, и мне с тобой пойти? – игриво подмигнул молодой человек.

Девушка расхохоталась:

– С тобой уж как-нибудь и потом все сладим. Ты ж князь! Вот и иди к дружине. А я уж потом подойду.

– Как скажешь, милая.

Покладисто кивнув, Вожников прошел через просторные сени на галерею и – уж по ней – в хоромы, к спящим… или уже проснувшимся – ватажникам.

– Эй, парни! Похмеляться будем?

Тем временем наследная княгинюшка Елена Михайловна шмыгнула назад в горницу, прихватила с залавка кипу каких-то дощечек – словно дрова понесла, – да, спустившись во двор, деловито зашагала к баньке, по пути кликнув дворовых мужиков:

– А ну, пошли. Дрова и девки наколют – чего это вы женской работой занялися?

– Дак, матушка…

– Нашли матушку! Сколь говорить? Госпожой княгиней зовите! – Бросив дощечки наземь, Елена окинула мужиков поистине царственным взглядом. – Эти палочки – все долги ваши. Надеюсь, имена эти да зарубки вам ведомы? А?! Не слышу ответа?