В сутках Лианы-Секунды насчитывалось примерно двадцать восемь с половиной стандартных часов, которые делились между днем и ночью на равные доли. Членам экспедиции это было на руку – людям хватало для сна трети темного времени, хапторы спали немного больше, но все же рабочий период оказывался длиннее, чем на Земле или Харшабаим-Утарту.

Обычно ложились в начале седьмого ночного часа и вставали с зарей, так что Тревельян не удивился, когда, возвращаясь на станцию, услышал бестелесный голос деда.

«Консул не занят великими делами? Я не помешал?»

«Нет. Мы были в селении и сейчас направляемся домой».

«Где твоя боевая подруга?»

«Рядом. Вцепилась в мою руку и еле идет».

«Вот как?.. Не ты ли ее утомил?..»

«Дед, оставь эти неприличные намеки. Мы резвились вполне невинно, танцевали с лльяно у костров. Я, кстати, тоже еле ноги волочу».

«Значит, и ты утомлен. Ну, сейчас взбодришься!»

Тревельян забеспокоился.

«У тебя что-то серьезное?»

«Как сказать… Взбодришься, обещаю!»

Бамбуковая роща кончилась, они вышли к морскому берегу.

Впереди сиял свет над зданиями базы, отблески скользили по куполу защитного поля, заставляя его переливаться то голубым, то синим, то фиолетовым.

«Пожалуй, я лучше сяду, – заметил Ивар. – Если у тебя такие бодрящие новости, то лучше их выслушать не на ногах».

Вероятно, Алиса, прижавшаяся к его плечу, почувствовала, как он напрягся. Ее рука скользнула к поясу, к кобуре с бластером. Ночью берег был небезопасен – из скал выбирались на охоту шестилапые.

– Что, милый? Что случилось?

– Ничего ужасного, просто дед желает пообщаться. – Тревельян остановился, и шагавшие за ними Шиза'баух и Инанту тоже притормозили.

– Так, друзья, – произнес он, выбрав подходящий камень, – идите-ка домой, а я тут посижу, побеседую с предком. Кажется, нам нужно кое-что обсудить.

– Обсуждайте, – промолвила Алиса, вытащив излучатель, – обсуждайте, а я пригляжу, чтобы тебя не съели. Шестилапые бегают быстро и тихо.

– За силовым барьером как-то спокойнее, – сказал Инанту.

– Давайте вернемся на станцию, шеф. Не все ли равно, где говорить с нашим капитаном! Там даже удобнее и…

Но Шиза'баух ухмыльнулся, взвалил Инанту на плечо и, что-то проворчав, потрусил на свет станции.

Ивар опустился на гладкий, нагретый солнцем валун. Алиса стояла сзади, и он ощущал тепло ее тела и ровный сильный ментальный поток, струившийся к его разуму. Он не мог сказать, о чем она думает, но чувствовал, как его омывают волны покоя и любви.

– Шиза'баух, – вдруг промолвила она. – Он решил, что мы хотим уединиться, и утащил Инанту… Такой деликатный для хаптора!

– А мы хотим? – спросил Тревельян. – Эти пляски действуют очень возбуждающе!

– Там видно будет, – сказала Алиса. – Пока что у тебя разговор с дедом. Передай привет ему и Гундобальдо.

Гундобальдо – так она называла трафора. Насколько помнилось Ивару, то было старинное испанское или итальянское имя, слишком вычурное и давно забытое. Но на Тхаре чтили традиции старины. На Тхаре обитали потомки испанцев, переселившиеся туда семь или восемь столетий назад, и в жилах Алисы наверняка текла их кровь.