Так или иначе, но когда Ут-Хатори предложила встретиться, Лодо вызвал коммодора Симбирцеву и не прогадал: женщина нильхази обращалась к Илоне как к главной, называя ее сестрой, а Лодо, кажется, считала ее помощником и консультантом. Что до ранга самой Ут-Хатори, то он не отвечал ни капитанскому, ни адмиральскому, а определялся более пышным титулом «Носитель власти» в эскадре из трех звездных кораблей. Во всяком случае, так это звучало на торговом жаргоне, хотя были в нем и другие слова, обозначавшие старшего на космическом судне. Ут-Хатори явилась на борт «Карфагена» со свитой советников и стражей, но решила оставить их в адмиральском салоне и подняться на смотровую палубу. Кажется, ей было что сказать коммодору Симбирцевой.

Две женщины и мужчина стояли под хрустальным сводом, защищавшим палубу от холода и тьмы Великой Пустоты. Здесь не было экранов; то, что видели их глаза, творилось воочию. Синий свет, так непохожий на солнечное сияние, выбелил их лица, сделал глубокими морщинки у губ, окружил голубоватыми тенями веки. Они молчали, пока Лодо не нарушил тишину.

– Чудовище, пожирающее звезды, убийца миров, – произнес он, запрокинув голову. – Но мы его остановили.

Ут-Хатори окинула адмирала холодным взглядом, словно негодуя, что он заговорил. Потом повернулась к Симбирцевой.

– Не остановили, сестра. Горят газ и мелкая пыль, но в глубине потока скрываются крупные тела. Огромные, больше ваших и наших кораблей! Астероиды, массивные глыбы металла и камня. Ваш силовой экран их не удержит.

Голос Ут-Хатори был мелодичным и мягким, она будто выпевала слова торгового жаргона. «Чистое меццо-сопрано», – подумал адмирал.

По лбу Илоны пролегли морщинки.

– Вы уверены? Но как такие объекты попали в галактический выброс? Я полагаю, сестра, что протуберанец может нести лишь газы и пылевые частицы.

– Не подлежит сомнению, что вначале так и было – газовое облако, выброшенное в пустоту гигантским катаклизмом. Как сказал твой советник, оно двигалось, уничтожая звезды и миры, и те планеты, что обладали твердью, превращались в пыль. Но не все. Некоторые попали в периферийную зону, где поток слабее, и не были разрушены полностью. Остались крупные обломки. – На мгновение Ут-Хатори прикрыла глаза веками. Потом сказала: – Мы зондировали выброс на протяжении нескольких световых дней. Информация достоверна.

– Если обломки пробьют экран, мы распылим их из аннигиляторов, – произнес адмирал.

– Они слишком велики и многочисленны. Их рой полетит к системе лльяно, и предсказать дальнейшее невозможно. Если хоть один обрушится на планету, жизнь будет уничтожена.

Лодо помрачнел, тени на лице Симбирцевой стали резче и глубже.

Будучи астрофизиком, она хорошо представляла последствия столкновения: ураганы и цунами, пробудившиеся вулканы, тучи пепла в атмосфере, а затем – ядерная зима. Это – в лучшем случае, а в худшем – планета под ударами крупных астероидов треснет, словно орех, и развалится на части.

– Есть предложения? – спросила Симбирцева.

– Есть, сестра. Мы отправимся к планете и примем на борт ее обитателей – всех, кто поместится. Для этого нас послали Великие Матери. – Упомянув о них, Ут-Хатори почтительно сложила руки перед грудью. – Ваши транспортные суда должны лететь с нами, и ваши боевые корабли – тоже. Пусть попытаются аннигилировать часть астероидов на дальних подступах к системе.