Прошло совсем немного времени, на дворе был март 1968 г., а Бедняга Гренвилл снова ушел в деньги, на этот раз в сумме $42 млн. А тут президент возьми да и скажи, что баллотироваться не будет, и в воздухе запахло миром. Бедняга Гренвилл за завтраком страшно дергался, потому что в прошлом году ему пришлось покрутиться, чтобы вообще остаться на беговой дорожке. Рекордсмены в этом дерби управляются с сотнями миллионов.

— Похоже, началась совсем новая игра, — сказал Бедняга Гренвилл. — Мне нужно срочно избавиться от наличности. Прямо сейчас.

Я решил остаться после завтрака, чтобы посмотреть, как Бедняга Гренвилл будет тратить $42 млн. Заодно я поинтересовался, зачем он продал такую уйму акций в последние несколько недель.

— Не то, чтобы они мне не нравились, — сказал Бедняга Гренвилл. — Но мне не понравилась ситуация с международными финансами. Я решил, что Вашингтон теряет контроль. А раз так, то им придется повысить учетную ставку, чтобы сохранить платежный баланс. А Джонсон — кто верит президенту Джонсону? А доверие в нашем деле — серьезный фактор.

— А теперь с международными финансами все в порядке, и ты веришь Джонсону, — сказал я. — И все это из-за одной фразы, произнесенной вчера вечером: «Я не буду баллотироваться на второй срок».

— Я не верю ни единому его слову, — ответил Бедняга Гренвилл. — Наверняка какой-нибудь трюк. И ситуация с международными финансами никуда не годится. Ну и что? Игра-то новая. И тут неважно, что правда, а что нет. Главное, что думают все остальные. Все фонды, которые мы с тобой знаем, уже навалились на это дело. Пора браться за телефон.

Мы взялись за телефон. Бедняга Гренвилл разместил заказ на 20 000 акций Burroughs по 170. Это $3,4 млн. В записной книжке Бедняги Гренвилла против Burroughs стояла максимальная цена 150, но игра-то была совсем новой. А еще Бедняга Гренвилл попытался купить пакет акций Mohawk Data по 140 и сделал бид на пакет Control Data. Это были те самые акции, которые помогли ему удержаться на беговой дорожке в прошлом году. Биржа открылась, мы ждали, пока рассосутся первые $20 млн, а тем временем трепались по телефону с другими менеджерами со всех концов страны.

— Ну, мы, может, отщипнем сегодня утром небольшой кусочек, — хладнокровно проговорил коллега с Западного побережья. Он был настолько крут, что сидел в своем офисе с 5.00. — Кстати, на прошлой неделе мы купили довольно много.

— Ситуация начинает вырисовываться, — сказал я Бедняге Гренвиллу. — Если на этой неделе рынок пойдет вверх, то окажется, что самые умные купили уже на прошлой неделе.

— Черта лысого «отщипнем», — буркнул Бедняга Гренвилл. — Я слышал, что у него наличности выше головы. Спорить готов, что он сейчас пытается купить мои Burroughs.

Бедняга Гренвилл позвонил брокеру, у которого разместил заказ на покупку Burroughs. Тот ответил, что торги по Burroughs еще не открылись. Как и на Control Data. Как и на Mohawk. В торговом зале полно покупателей-тяжеловесов. Зато продавцов нет. На какое-то время биржа — этот гигантский аукцион — практически остановилась. Бедняга Гренвилл принялся грызть ногти. Он снова позвонил брокеру и поднял свой бид до 172.