Глэдис задумчиво опустила голову.

– Простите меня, Хэн, что я так эгоистична и могу навлечь на вас неприятности, но я хочу поехать.

– Ну и поезжайте.

Корабль был маленьким, меньше, чем предполагала Глэдис, вообще-то удобный, но в некоторых отношениях пугающий. Он был слишком мал, чтобы иметь аппараты псевдогравитации, и ощущение невесомости некоторое время побуждало Глэдис к забавной гимнастике и постоянно напоминало, что она находится в ненормальном окружении.

Она была космониткой. Все пять миллионов космонитов, живущие на пятидесяти мирах, гордились этим названием. Но многие ли из называющих себя космонитами и в самом деле были космическими путешественниками?

Очень немногие. Процентов восемьдесят никогда не покидали мир своего рождения, да и из оставшихся двадцати процентов вряд ли кто-нибудь проходил через космос более двух-трех раз. Какая она космонитка, угрюмо думала Глэдис. Всего один раз она прошла через космос – с Солярии на Аврору семь лет назад. Теперь она летит на маленькой космической яхте всего лишь за пределы атмосферы, на какие-нибудь сто тысяч километров, с особой – нет, даже не с особой – с компаньоном.

Она быстро взглянула на Дэниела, сидящего в маленькой пилотской кабине. Она еще никогда не была нигде всего лишь с одним роботом. На Солярии в ее распоряжении всегда были сотни и тысячи, на Авроре – десятки.

А здесь всего один.

– Дэниел?

– Да, мадам Глэдис? – он не отводил глаз от управления.

– Ты рад, что снова увидишь Илию Бейли.

– Не знаю, мадам Глэдис, как лучше описать мое внутреннее состояние. Наверное, оно аналогично тому, что люди описали бы как радостное.

– Но что-то ты чувствуешь?

– Я чувствую, словно я могу принимать решение быстрее обычного; мои ответы приходят легче; движения требуют меньше энергии. Я мог бы назвать это чувством благополучия.

– А если бы я сказала, что хочу видеть его одна?

– Так и было бы сделано.

– Даже если бы это означало, что ты не увидишь его?

– Да, мадам.

– Но это тебя разочарует? Я хочу сказать, у тебя будет ощущение, противоположное благополучию?

– Нет, мадам. Я буду чувствовать благополучие, исполняя ваши приказы.

– Твое приятное ощущение – это Третий Закон, выполнение моих приказов – Второй Закон, и Второй Закон имеет предпочтение, не так ли?

– Да, мадам.

Глэдис сама удивлялась своему любопытству. Ей никогда не приходило в голову спрашивать о таких вещах обычного робота. Робот – машина. Но она никогда не могла думать о Дэниеле как о машине, так же, как пять лет назад не могла считать машиной Джандера. Но с Джандером это был только взрыв страсти, который исчез вместе с ним. При всем сходстве с Джандером, Дэниел не мог бы зажечь пепел. Тут была область интеллектуального любопытства.

– А тебе неприятно быть так связанным Законами?

– Я не представляю себе ничего иного, мадам.

– Я всю жизнь была связана с гравитацией, даже во время моего первого путешествия на космическом корабле, но я могла представить себя не связанной ею. И здесь я и в самом деле не связана.

– И вас это радует, мадам?

– В каком-то смысле – да.

– Это не доставляет вам неудобств?