Тогда приходится заимствовать чужие суждения, с посторонней помощью воспринимать словесный текст и усиленно вникать в него. После упорной работы наконец создается какое-то слабое представление, несамостоятельное суждение, которые потом постепенно развиваются. В результате удается, в той или иной мере, втянуть в работу воле-чувство и все двигатели психической жизни.

Первое время, пока цель неясна, их невидимые токи стремления находятся в зачаточном состоянии. Отдельные моменты жизни роли, схваченные артистом при первом знакомстве с пьесой, вызывают сильные порывы стремления двигателей психической жизни.

Мысль, хотения проявляются толчками. Они то возникают, то обрываются, то снова зарождаются и снова исчезают.

Если графически изобразить эти линии, исходящие из двигателей психической жизни, то получатся какие-то обрывки, клочки, черточки.

По мере дальнейшего знакомства с ролью и более углубленного понимания ее основной цели линии стремления постепенно выравниваются.

Тогда становится возможным говорить о возникновении начала творчества.

– Почему же это?

Вместо ответа Аркадий Николаевич вдруг неожиданно начал дрыгать руками, головой и всем телом, а потом спросил нас:

– Можно ли назвать мои движения танцем?

Мы ответили отрицательно.

После этого Аркадий Николаевич стал сидя проделывать всевозможные движения, которые переливались одно в другое и создавали непрерывную линию.

– А из этого можно создать танец? – спросил он.

– Можно, – ответили мы хором.

Аркадий Николаевич начал выпевать какие-то отдельные ноты, с длинными остановками между ними.

– Можно ли назвать это пением? – спросил он.

– Нет.

– А это? – Он протянул несколько звучных нот, которые переливались одна в другую.

– Можно!

Аркадий Николаевич стал пачкать лист бумаги отдельными, случайными линиями, черточками, точками, закорючками и спросил нас:

– Можете вы назвать это рисунком?

– Нет.

– А из таких линий можно сделать его? – Аркадий Николаевич провел несколько длинных, красивых изогнутых линий.

– Можно!

– Таким образом, вы видите, что всякому искусству нужна прежде всего непрерывная линия?!

– Видим!

– И нашему искусству тоже нужна непрерывная линия. Вот почему я и сказал, что когда линии стремления двигателей выровняются, то есть станут непрерывными, тогда можно будет начать говорить о творчестве.

– Извините, пожалуйста, но разве может быть в жизни, и тем более на сцене, непрерывная линия, которая ни на минуту не прекращается? – придирался Говорков.

– Такая линия может быть, но только не у нормального человека, а у сумасшедшего, и называется она idee fixe[2]. Что же касается здоровых людей, то для них некоторые перерывы нормальны и обязательны. Та к по крайней мере нам кажется. Но ведь в моменты перерыва человек не умирает, а живет, поэтому какая-то линия жизни в нем продолжает тянуться, – объяснил Торцов.

– Какая же это линия?

– Об этом спросите ученых. Мы же условимся впредь считать нормальной, непрерывной линией для человека ту, в которой попадаются обязательные небольшие перерывы.

В конце урока Аркадий Николаевич объяснял, что нам нужна не одна такая линия, а ряд их, то есть линии вымыслов воображения, внимания, объектов, логики и последовательности, кусков и задач, хотений, стремления и действия, непрерывных моментов правды, веры, эмоциональных воспоминаний, общения, приспособлений и прочих элементов, необходимых при творчестве.