– Все-то им надо знать. Три подружки, жутко любопытные. В один год родились. Дельвит, Бетана и Эрин. Вот этими руками каждую на свет достала. Сейчас им по шесть лет. Озорницы, но сердечки у них добрые… Надо подумать, как же нам тебя называть?

И тогда девушка заговорила:

– Меня зовут Клэр.

И ее стали называть Морская Клэр.

В следующие недели люди часто приходили к Элис и приносили подарки для Клэр: у нее ведь не было ничего своего. Лысый Гарет с пухлыми щеками, вечно розовыми от смущения, смастерил для нее кожаные сандалии, чтобы Клэр было в чем ходить, когда нога перестанет болеть. Такие носили, обернув ремешки поверх толстых вязаных носков. Дед Бенедикт вырезал для нее деревянный гребень, который она носила теперь в кармане. Брина, мать маленькой Бетаны, принесла льняную юбку с вышитыми на подоле цветами. В поселке ни у кого не было такой красоты, но Брину никто не укорял, ведь и девушка была необычная. Но самым удивительным подарком была соломенная шляпа, которую сплел и принес неразговорчивый и мрачный Хромой Эйнар.

Когда пришла весна, девочки стали собирать для Клэр букетики первоцветов и украшать ими подаренную Эйнаром шляпу; по ней ее теперь узнавали издалека. Широкие поля шляпы защищали глаза от солнца, но, чтобы посмотреть на море, все равно приходилось прикладывать ладонь – до того ослепительны были искры на бело-серых волнах в ясные дни. В поселке привыкли, что она стоит так и подолгу глядит на море, словно что-то высматривает. Ветер треплет медные волосы, прибивает юбку к ногам, а она стоит и смотрит, смотрит. Как будто ждет.

Клэр и сама чувствовала, что внутри живет смутное ожидание, но не имела представления, чего именно. Море смыло ее воспоминания, оставив только имя.

– Сколько тебе лет, Морская? – как-то раз спросил веснушчатый мальчишка по имени Синдри, вставая вровень с девушкой и надеясь оказаться выше ростом. Но Клэр оказалась выше, и Синдри расстроенно выпятил губу. Элис, собиравшая травы поблизости, ответила за Клэр:

– Ей шестнадцать или около того.

Кому как не старухе, лечившей соседей с младенчества, было понимать про возраст, когда человек сам его не знает.

– Шестнадцать… – эхом повторила Клэр, и ей стало грустно, что она не помнит ничего из прошедших шестнадцати лет. Рядом играли маленькие девочки, быстрые и яркие, как бабочки. Они хохотали и бегали друг за другом. Клэр смотрела на них и гадала, какой была сама в их возрасте.

Синдри же помчался в поселок и сразу всем рассказал, но большинству это было не слишком интересно. А вот Большой Андраш провел рукой по своей густой светлой бороде.

– Шестнадцать, смекаете? – сказал он приятелям. – Значит, готова стать женой.

Сейчас городок тоже готовился к свадьбе: Гленис, тихая и ясноглазая, должна была выйти за конюха Мартина. Ему только исполнилось двадцать, а ей еще не было семнадцати. Здесь часто выдавали девиц в шестнадцать.

Но Дед Бенедикт и Элис, за неимением у Морской собственных родителей, сказали Андрашу нет.

– Пусть море вернет ей украденную память, – сказал Бенедикт. – Пусть сперва вспомнит и расскажет нам, кто она такая.