Оказалось, что их кот, играя с клубком ниток, доигрался, проглотив иголку, и теперь мама портье с минуты на минуту ждала смерти дорогого ей животного. Но живность не проявляла признаков прободения кишечника. Иголка застряла где-то в небе, судя по каким-то поперхиваниям кота. По моему указанию хозяйка взяла животное на руки, крепко прижала к себе, сын раскрыл ему пасть, и я заглянул внутрь. Ага, иголка с обрывком нитки воткнулась на переходе мягкого неба в твердое. Надо извлекать, но никаких инструментов у меня нет – ни хирургических, ни ветеринарных, ни слесарных. Надо Силой.

Кот магии не поддается, сталь иголки – почти не поддается, а вот шерстяная нитка – вполне. Потоком Воздуха я и потянул за нее, сказав, чтобы они крепко держали животное. Иголка вылетела из пасти и, сорвавшись с нитки, шлепнулась на пол. Кота отпустили, и он обиженно унесся под кровать. Далее я отказался от денег и потребовал в качестве платы право погладить кота. Портье вынул зверя из-под кровати и дал мне потискать. Красивый зверь. Пушистый и цвет оригинальный – на плоской морде черная «маска», ушки, лапы и хвост черные тоже, а туловище цветом как топленое молоко.

Интересно, где разводят такую породу котов? Но женщина не знала. Котенка она подобрала на улице, пожалев жалобно мяукающее существо. Тогда он был просто черно-белым и далеко не пушистым. А дальше он рос и хорошел. Пожелав им всего хорошего, я пошел завтракать, еще раз отказавшись от денег.

А после завтрака надо обязательно в храм – пустота от расхода Силы уже неприятно ощущается.

Но я малость планы поменял и сначала пошел в храм. Ближайшим был храм Мардога. Великолепное каменное здание, увенчанное пирамидальной крышей и шпилем с огромным коловратом. Стены снаружи покрыты изображениями разных знаков Мардога и других его атрибутов: посоха с проросшей веткой, пучка из трех стрел, перевитых лентой. Они были изображены и в виде рельефов, в виде фресок, вплетены в витые решетки окон подвального этажа. А верующие за дополнительную плату могли сделать их изображение и установить внутри храма. Изображения из недрагоценных материалов находились недолго, не более трех дней, а вот драгоценные имели шанс вечно украшать стену. И их имена на изделии – тоже.

Я вошел внутрь, бросил монету в ящик для пожертвований и двинулся в главный зал храма. Зал был квадратный по форме и со всех сторон окружен колоннадой, поддерживающей балкон из резного дерева. Что изображала богатая резьба колонн и ограждения балкона – вы догадаетесь сами. Нависающий балкон как бы делил зал на две зоны – окраинную, затененную и скрытую, и центральную, открытую, всю залитую потоками света из верхних окон храма. Таящаяся в углах Тьма и льющийся сверху Свет… Утреннюю жертву уже принесли, поэтому посетители могли молиться, где хотят – хоть в полутьме под балконом, хоть в середине зала. Хоть стоя, хоть лежа, хоть вслух, хоть про себя.

Посетитель мог принести и специальную жертву от своего имени, но не лично. Жертву приносили специальные служители, делившиеся на два разряда в зависимости от того, какая жертва – кровавая или бескровная. У них были специальные названия, но в простоте их именовали левые жрецы и правые жрецы. Жрецы этого наименования не любили, но вежливо поправляли невежественного посетителя. Почему правые и левые – потому что к алтарю они подходили именно так. Вот только я вечно путаю, с какой стороны какой из них должен подходить.