Для Годфри зачарованный вечер закончился чересчур уж рано. Пурпур объявил, что устал и хочет лечь рано. Однако до этого он захотел выйти на террасу, куда вели стеклянные двери салона. Годфри составил ему компанию. Воздух был прохладным, яркая луна омывала светом тисы у начала Друидовой поляны и те, что спускались по склонам в туманы долины. Стрекоча, пролетела совсем низко над их головами летучая мышь.

— «Мышь летучая кружит над жилищем на склоне», — неожиданно процитировал Пурпур. — Что-то как что-то... Как там дальше? Ах да, вспомнил. «Переменчива, как любовь моя: то зовет, то гонит», — произнес он нараспев. — Вы знаете, конечно, «Эклоги Тисового холма». Кстати, как относится сегодняшняя молодежь к Генри Спайсеру?

— Поэзию читают, кое-какую, — объяснил ему Годфри. — Но романы в наши дни, разумеется, совершенно нечитаемы. Стиль... — Отчаянное чихание прервало его разглагольствования.

— Мой милый, вы так простуду схватите! Как эгоистично с моей стороны выводить вас в такой вечер! — Пурпур поспешил внутрь. — Знаете, — продолжил он, задергивая за ними занавески, — возьму на себя смелость предположить, что сегодняшняя молодежь недооценивает Генри Спайсера. Он был исключительным человеком. Когда привыкнешь к его манерности, его романы доставляют удовольствие. Я три раза прочел «Солипсиста»[6], и третий был самым лучшим. Вам стоит попробовать. Нужен человек умный, вроде вас, чтобы его оценить. Кстати, однажды, когда я был одних с вами лет, я встретился со Спайсером, и он... Но уже слишком поздно пускаться в очередную историю. Ей придется подождать до завтра.

— Думаю, ты читал его книги потому, что был с ним знаком, — сказала миссис Рэнсом. — Трудно поверить, что подобное в твоем духе.

— О нет, — ответил Пурпур просто, — я прочитал их лишь потому, что они оказались в тюремной библиотеке. Доброй ночи.

— Годфри, — сказала миссис Рэнсом сыну, целуя его на ночь. — Кажется, я должна предостеречь тебя относительно мистера Пурпура. Он отнюдь не всегда таков, как сегодня. Ты ведь будешь с ним поосторожнее, правда?

«А вот это, — подумал Годфри, собираясь в кровать, — определенно последняя соломинка».

На следующее утро Годфри поздно спустился к завтраку и был не слишком расстроен, обнаружив, что мистер Пурпур ранняя пташка и уже прохаживается по лужайке со всем удовольствием, какого можно ожидать от человека, которому долгое время было отказано в таких упражнениях. Он воспользовался случаем и подходяще укоризненным тоном спросил мать, за какое именно правонарушение мистер Пурпур был заключен в тюрьму. Миссис Рэнсом, однако, ответила неутешительно уклончиво. Что-то связанное с деньгами. Сам ее вид наводил на мысль, что грешок такого рода не следует принимать всерьез.

— Твои деньги под опекой, пока тебе не исполнится двадцать один. Так я понимаю? — добавила она. — Тогда со стороны Хамфри тебе ничто не грозит. Однако ничего ему не подписывай — на случай если он тебя попросит. — Завершила она тем, что если Годфри действительно интересуют злодеяния Пурпура, то пусть сам его спросит. Это предложение Годфри отклонил с некоторой досадой.