— А нефиг пытаться съесть благородного молодого человека, — пожал я плечами, между делом сам покрывшись холодным потом.

Если так подумать, то бой мог оказаться таким, что я бы просто ничего не смог бы сделать недодракоше, и пришлось бы заставить его укусить свою руку, чье отгрызание я остановил бы кровью, а затем, говоря пафосную речь про взрывное искусство, выкинул в его горло парочку бочек с порохом и взрывным маслом и взорвал бы их у него внутри, тем самым лишаясь и второй руки.

Уверен, не додумайся я провернуть подобный трюк, именно так и прошел бы наш бой.

— Падение величайших начинается с незначительного, — придумал я фразу, достойную внести в цитатник Конфуция. — Ну а теперь… — я напрягся.

Я двинулся вперед, одновременно с этим создавая рядом с собой человеческую фигуру из затвердевшей крови, который также побежал рядом со мной. Не сказать, чтобы я был особо далеко от Изанами, и потому через секунду я уже был рядом с ней. Но она все равно успела подавить удивление и блокировать удар кулаком по лицу своей рукой.

Только и я не надеялся ее ранить столь банальной атакой. Мой план состоял в том, чтобы отбросить ее, что не должно было быть слишком уж сложным с ее весом.

Вопросом – «а не пофиг ли ей на подобные несущественные вещи, как законы физики» я задался слишком поздно. Поэтому мы и застыли в этой позе – она блокировала мой кулак, но от удара что должен быть сопоставим с врезавшимся на трехсот км в час грузовиком, она даже не сдвинулась с места.

Через две секунды что-то такое блеснуло в ее глазах, позволяя мне осознать мою скорую кончину.

«Не для этого я тебя создавал.» — с грустью подумал я, понимая, что изначальный план пошел в причинное место.

Кровавый клон с весьма впечатляющей силой ударился о ее ноги в попытке сбить ее с ног другим законом физики. За что бедная фигурка разбила себе голову, а женщина так и стояла неподвижно. Спустя секунду клон и вовсе развалился на частицы столь мелкие, что и увидеть их я был не в силах.

— Может давай будто этого и не было? — предложил я спустя еще несколько секунд молчания. — Ну, типа, зачем заострять внимание на ошибках человека, если он о них жалеет?

Хруст.

Я потратил немало сил, чтобы не зарычать, когда мой кулак сломали. Смело могу заявлять, что болевой порог у меня ОЧЕНЬ высокий, и дело даже не в том, что я с самого детства умудрялся ломать и калечить себя – так было с самого моего рождения. И, все равно, я не смог сдержать скривившееся от резко нахлынувшей боли лицо, а зубы я сжал настолько сильно, что впору было задуматься о том, не сломаются ли и они. Главный минус моего положения в том, что «болевой шок» у меня практически не случается – какая бы часть меня не пострадала, я сразу вкушаю весь спектр чувств. Хорошая сторона этого – я научился игнорировать боль, как что-то несуществующее.

— Впечатляет, — посмотрела она в мои глаза. — Мало кто мог бы сохранить лицо в такой ситуации, — ухмыльнулась она.

Ее заявление было забавным, учитывая, что лицо мое как раз перекосило знатно. Смеялась ли она над своим недокаламбуром или просто насмехалась надо мной, я так и не смог понять.