— Мы не врем, — выдавил Панковиц.

— Опять ложь! Ничего, мой адвокат со всем этим разберется. В суде он надерет вам задницы, выведет на чистую воду, разоблачит ваше вранье. Покажите мне отчет об отпечатке ботинка. Немедленно покажите!

— Нам не разрешается кому-либо его показывать, — сказал Панковиц.

— Как удобно! — Куинн уперся локтями в колени и подался вперед. Почти касаясь лбом края стола, он пробормотал, глядя в пол: — А на баллистическую экспертизу можно взглянуть?

— Нам не разрешено…

— Вот сюрприз! Мой адвокат и ее получит, как только я с ним переговорю. Я всю ночь прошу адвоката, но вы нарушаете мои права.

— Ты не просил адвоката, — возразил Делок. — Ты обмолвился об адвокате в туманных выражениях, но это было не требование. Ты и после этого давал показания.

— Как будто у меня был выбор! Либо сидеть здесь и болтать, либо вытрезвитель для последней пьяни. Бывал я там и не боюсь. Бизнес есть бизнес. Совершил преступление — сиди. Когда занимаешься этим бизнесом, знаешь все правила. У тебя на глазах хватают твоих друзей, всю родню, но они все равно возвращаются. Отсидят — и выходят.

— Или бегут, — подсказал Делок.

— Бывает и так. Как это ни глупо, я должен был совершить побег.

— Потому что тебе нужно было свести кое с кем счеты, так, Куинн? Все два года в тюрьме ты ни на день не забывал про судью Фосетта. Он взял у тебя деньги, а потом нарушил договор. В вашем бизнесе это значит, что ему крышка, так?

— Так.

Куинн массировал виски, смотрел под ноги, бормотал себе под нос. Агенты затаили дыхание и выразительно переглянулись. Вот и первый намек на признание.

Панковиц повозился с бумагами и сказал:

— Посмотрим, что у нас есть, Куинн. Ты сейчас допустил, что с судьей Фосеттом надо было кончать. Допустил, Куинн?

Куинн продолжал молча смотреть в пол, раскачиваясь как оглушенный.

Делок справился с записями в своем блокноте:

— Вот у меня тут записано… Мой вопрос: «В вашем бизнесе это значит, что ему крышка, так?» Куинн: «Так». Будешь отрицать, Куинн?

— Вы подсказываете мне ответы. Прекратите это!

Панковиц взял быка за рога:

— Придется сообщить тебе кое-какие новости, Куинн. Пару часов назад Ди Рей сознался, что это он дал тебе деньги на взятку судье Фосетту и вместе с Верзилой и некоторыми другими помог спланировать убийство. Ди Рей раскололся и уже заключил сделку: ему казнь не грозит, тяжкого убийства он не совершал. Верзилу тоже загребли, а теперь идет розыск одной из твоих сестер. Плохо дело!

— Бросьте, они ничего не знают.

— Еще как знают! Завтра и тебе, и им предъявят обвинение.

— Прекратите! Это убьет мою мать. Ей семьдесят, у нее больное сердце. С ней так нельзя!

— Тогда возьми ответственность на себя, Куинн! — повысил голос Панковиц. — Признайся. Это твоих рук дело. Сам же говоришь, рано или поздно приходит время сесть. Зачем тащить за собой остальную семью?

— Что от меня требуется?

— Согласие на сделку. Дай нам подробности — и мы добьемся от федерального прокурора, чтобы он не трогал твою семью, — сказал Панковиц.

— И еще одно, — сказал Делок. — Если мы заключим правильную сделку, то тебя не казнят. Получишь пожизненное без возможности условно-досрочного освобождения. Похоже, семья Фосетт настроена против смертной казни и долгого изматывающего суда. Для них лучше покончить с этим делом, и федеральный прокурор пойдет им навстречу. Он говорит, что одобрит сделку сторон о признании подсудимым вины, а это — спасение твоей жизни.