— Что внутри?

— Сигарные коробки в герметизирующей ленте. Кажется, восемнадцать штук.

— Ты держишь деньги в сигарных коробках?

— Не деньги, Рид, — говорит он, пододвигаясь ко мне вплотную. — Золото!

Я немею от неожиданности, и он продолжает едва слышно:

— Маленькие слитки, в каждом десять унций, чистейшее золото на свете. Размером с большие костяшки домино. Красота, Рид, вот увидишь!

Я долго смотрю на него с недоверием, потом произношу:

— Как ни трудно сдержаться, я не стану задавать очевидных вопросов. Значит, я спешу домой, забираю из гроба золото, побеждаю змей, нахожу барыгу, сбываю ему золото за денежки и придумываю, как переправить полмиллиона баксов сюда, на Ямайку, где они попадут к продажным пограничникам и полицейским, которые тебя отпустят. Примерно так, Натан?

— Типа того. Только побыстрее!

— По-моему, ты свихнулся.

— Мы заключили сделку. Мы партнеры, Рид. Придумай, как это провернуть, — и ты богач.

— Сколько там этих «костяшек»?

— Пятьсот-шестьсот.

— Почем нынче золото?

— Два дня назад оно шло по тысяче пятьсот баксов за унцию.

Я произвожу мысленный подсчет.

— Это между семью с половиной и восемью миллионами долларов.

Натан кивает. Он каждый день производит эти вычисления, следя за колебаниями курса.

У меня за спиной раздается громкий стук в дверь. Входит надзиратель.

— Время вышло, — предупреждает он и исчезает.

— Я совершу дичайшую глупость в моей жизни… — бормочу я.

— Или мудрый поступок, — возражает Натан. — Только прошу тебя, Рид, не тяни. Я здесь долго не вынесу.

Мы прощаемся за руку. Я в последний раз вижу Натана — маленького, избитого, корчащегося от боли при попытке встать. Мы с Решфордом уносим ноги. Он высаживает меня у отеля, и я бегу в номер, звонить Ванессе.

Она на чердаке: погибая от жары, разбрасывает старые картонные коробки и ломаную мебель.

— Это не там, — говорю я. — Живо во двор, под навес!

— Я сейчас. — Она спускается по складной лестнице. — Он все выложил? — спрашивает она, запыхавшись.

— Да.

— Здесь кто-то есть. — Я тоже слышу длинный звонок в дверь. Ванесса хватает свой «глок» и шепотом обещает перезвонить.

Позднее воскресное утро. Пикап Натана стоит рядом с домом. Если его знакомые знают, что он отсутствует, то наличие машины может вызвать недоумение. Новый звонок в дверь, потом стук, крик:

— Эй, Натан, ты дома? Открывай!

Ванесса приседает и не двигается с места. Стук в дверь повторяется, потом кто-то колотит в заднюю дверь, выкликая хозяина. Гостей по меньшей мере двое, судя по голосам, это молодые парни, видимо, приятели Натана, заехавшие по делу. Непохоже, чтобы они собирались уйти. Один стучит в окно спальни, но внутрь ему не заглянуть. Ванесса протискивается в ванную и вытирает лицо. Она тяжело дышит и трясется от страха.

Гости продолжают крики и стук. Скоро они решат, что с Натаном стряслась беда, и высадят дверь. Ванесса быстро раздевается до трусиков, вытирает с тела пот и, положив пистолет рядом с раковиной, подходит к входной двери. Дверь широко распахивается, и стоящему за ней парню предлагается неожиданное зрелище: большие тугие шоколадные груди, подтянутая спортивная фигура. Парень переводит взгляд с груди на трусики, подвернутые так, чтобы открыть как можно больше тела, потом смущенно опускает глаза.