Шериф уставился на бандита, пытаясь понять, что скрывается за его словами.

— Нет, защитить тебя я не смогу, — задумчиво произнес он. — Но вот что посоветовал бы тебе, сынок. Будь осторожен. Иначе в один прекрасный день тебе свернут шею и ни один шериф в мире не сможет помешать этому. Все! — С этими словами Энтони резко развернулся и направился к двери.

— Уже уходите? — негромко протянул Линмаус. — Спасибо, что предупредили. Спокойной ночи, шериф!

Страж порядка на ходу невнятно выругался.

Линмаус легкой походкой догнал его в коридоре.

— Энтони, может, мне вас проводить? А то…

— Да пошел ты! — рыкнул шериф, водружая на голову сомбреро. — Чего мне бояться?

«Наглость этого парня не знает предела», — подумал он.

— Осторожнее на лестнице, шериф! Верхние ступеньки почти сгнили. Не ровен час, подвернете ногу и свалитесь с нее. Вот шуму-то будет!

Бросив на Ларри сердитый взгляд, Энтони быстро добрался до лестницы и бегом спустился вниз.

Вернувшись к себе в номер, Линмаус обнаружил в нем второго посетителя.

Новый гость расположился у окна так близко, что вполне мог бы облокотиться на подоконник и выглянуть наружу. Однако с улицы его видно не было. Им оказался мужчина невысокого роста, похожий на рано состарившегося ребенка. У него была большая круглая голова, а за огромными линзами очков — часто моргающие глаза. На мужчине был костюм из серой фланели, серый шелковый галстук и сорочка из мягкой ткани с удивительно узким воротничком. На ногах — элегантные, из тонкой кожи туфли. Судя по их блеску, можно было догадаться, что их хозяин тщательно за ними ухаживает, В одной руке посетитель сжимал пару замшевых перчаток, некогда желтых, но от частых стирок ставших почти белыми. Из нагрудного кармашка пиджака торчал уголок носового платка с тонкой синей полоской.

Увидев Ларри, он махнул ему рукой, в которой держал перчатки.

— Привет, старина!

Линмаус, закрывая за собой дверь, инстинктивно защелкнул замок.

— Конечно же это Гарри Дей, — проговорил он и, окинув взглядом костюм посетителя, оценил его элегантность. — Как же тебе удалось залезть по водосточной трубе и не вымазаться?

— Это мой маленький секрет, — ответил Гарри, и на его лице заиграла мальчишеская улыбка.

— Тогда мне хотелось бы задать тебе еще один вопрос.

— Давай, Ларри!

— Как ты сюда добрался?

— На поезде.

— В спальном вагоне?

— Нет, в багажном отделении.

— И что тебя привело?

— Ищу для своей фирмы партнера.

— Какой фирмы?

— «Гарри и Ларри», названной по имени двух исчезнувших со сцены актеров.

— Я же сказал тебе, что больше этим не занимаюсь.

— Ты не первый из артистов, которые бросают театр и снова в него возвращаются.

— Нет-нет. Я твердо решил начать новую жизнь.

— Но тебя это уже не устраивает.

— С чего это ты взял?

— А это по тебе заметно. По твоему недовольному виду, по тому, как раздуваются твои ноздри. Даже и под микроскопом разглядывать не надо, чтобы понять — для тебя наступили не самые лучшие времена.

— Так ты, пока я разговаривал с шерифом, стоял под окном и подслушивал?

— Из вашего разговора я уловил только несколько слов. Долго висеть на трубе я не смог — руки сильно устали.