Мои нервы не выдерживают. Недолго думая, я поднимаю оружие, спускаю курок и стреляю в том направлении.

Звук выстрела и битого стекла оглашает все вокруг, а потом как-то резко становится тихо.

Веруня просыпается, садится в кроватке и начинает звать меня.

Я отбрасываю пистолет и кидаюсь к дочке, а потом весь дом оживает.

Топот, крики, куча охраны.

Я прижимаю к себе дочку трясущимися руками и ничего не хочу знать о том, что я, возможно, кого-то убила.

— Что ж Женечка, не зря, совсем не зря я направил тебя тогда в отель к Давиду Георгиевичу, — говорит Сергиевский.

Банкир является почетным гостем на нашей помолвке.

Он восседает в дорогом черном смокинге по правую руку от меня и хитро подмигивает.

— А я все гадала, почему эти срочные документы нельзя было подписать в другой день.

— Да, я сразу решил, что из вас получится отличная пара. Ты одна с ребенком, такая красавица. Да еще умница. Ну где тебе было найти достойного мужчину? Зато видишь, как теперь все чудненько складывается. Улетаете на острова.

Да, это так. Сегодня в ночь у нас вылет, а свадьба пройдет в красивом местечке на берегу океана.

Без гостей, только для нас с Давидом. И, конечно, же в присутствии Веруни.

Илона останется здесь и будет отбывать наказание за попытку убийства. Когда Давид ее спровоцировал, она разозлилась настолько, что послала своего верного слугу доделать работу, которую он не сделал два года назад.

Сама же вышла в сад и когда увидела, что происходит, попыталась меня убить. Я выстрелила и попала ей в плечо, но меня полностью оправдали. Собственно, я даже у следователя не была. Давид уладил все формальности быстро и без шумихи.

А потом встал передо мной на одно колено и сделал мне предложение.

Я не смогла отказать и сразу же согласилась. 

— Жень, мне так хочется дать тебе все то, чего ты была лишена эти долгие месяцы, — говорит Давид, пока мы летим в самолете.

Он обнимает меня и аккуратно гладит мои пальцы своими.

— Я не против, — смеюсь, а потом зеваю.

Веруня спит в соседнем от меня кресле, и я готова последовать ее примеру. Всю предыдущую ночь Давид не давал мне уснуть, дав передохнуть только под утро.

А потом длинный прием.

— Устала? — спрашивает Давид.

— Немного.

— Тогда отдыхай. Я разбужу, когда будем подлетать.

— Давид, я люблю тебя, — говорю мужчине и целую его в губы.

— Люблю тебя, — отвечает мне с улыбкой и целует в ответ.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Конец!