– Всё, я больше не могу… У меня силы кончились!

Я остановилась, переводя дух.

– Мы сейчас уже с того конца деревни выбежим… Давай передохнём. И надо что-то делать с нашим жёлтым…

– Не произноси при мне это слово! – перебивает меня Дима морщась.

Он обхватывает мою ладонь и тянет за собой.

– Найдём где остановиться, приведём себя в порядок, а потом двинем дальше. И оставим наш автомобиль здесь. Надеюсь, есть платная стоянка.

Внезапно Дима усмехается и тянет меня куда-то вбок.

– Пойдём, поваляемся в стоге сена.

– Фу, ты нас видел? Мы в этой грязи едва ли не с ног до головы извалялись.

– Ну и что? А потом тебя не затащишь… Пойдём, примнём немного сено Прованса.

Сопротивляться Диме бесполезно. С его бешеным энтузиазмом и напором можно горы с места сдвинуть. Потому я покорно даю себя увести. Дима с довольной улыбкой плюхается на стог сена и хлопает рядом с собой рукой:

– Не стесняйся.

– Неуверена, что это хорошая идея. Это же частная собственность…

– Она не огорожена. И мы не лезем внутрь. Давай прыгай сюда, козочка.

Чёрт. Я присаживаюсь рядом с Димой, но он тянет меня вниз, вынуждая улечься головой ему на плечо. Небо уже светлеет. Облачка становятся белыми клочками ваты, плывущими высоко-высоко. Пряный запах трав окутывает с головы до ног, слегка щекочет ноздри и забирается внутрь, сворачиваясь мурчащим котёнком. В тишине хорошо слышится стрекотание кузнечиков. Умиротворение и спокойная нега мягкими тёплыми касаниями заставляют замереть без единого движения. Я перевожу глаза на Диму: на его лице такая блаженная улыбка, что я невольно смеюсь.

– Ты выглядишь так, как будто находишься в раю.

– Да-а-а… Почему нет? Классно же. Романтика сеновала.

– Ты что ни разу на сене не лежал?

– Нет, я городской парень.

– Ха. Надо тебе побывать в деревне у бабушки моей подруги. Там уж точно и на сене полежишь, и корову подоишь. Баба Нюра умеет припахать к делу всех и каждого.

– А я бы попробовал. Чего смеёшься?

– Не могу себе это представить! Ты и Бурёнка.

– Почему Бурёнка? Кажется, где-то в сельскохозяйственных провинциях Франции выращивают элитные породы коров.

– Нет… Ты не станешь этого делать, – заявляю я.

– Ты бросаешь мне вызов? Спорим, что стану?

– Не думаю, что ты захочешь испачкаться.

– Посмотри на нас сейчас. Так что можешь приготовиться платить по счетам, я выиграю спор, будь уверена. А в качестве оплаты я выбираю тебя… И хочу получить часть авансом…

Дима перекатывается набок, подставив локоть под голову. Второй рукой оглаживает мои бёдра, прижимая к себе.

– Симаков, ты точно сумасшедший на всю голову. Мы с ног до головы в грязи.

– Да. Это будет самый грязный секс, – смеётся Дима.

Я не успеваю ему ответить, потому что вижу остриё вил, протыкающих сено в опасной близости от бока Димы. Горло перехватывает спазмом страха.

– Что с тобой? А-а-а-а-а…

Дима дёргается в сторону, но вилы всё же немного его успели задеть, пропоров джинсы и расцарапав задницу. Мы вскакиваем, напуганные до смерти, но ещё больше пугается седой как лунь, но крепкий старикан с вилами в руках. Мы застываем на месте, сверля глазами друг друга. Немая сцена длится несколько секунд, потом Дима начинает оправдываться, лопоча на французском и морщась от боли.