Уолтер Уилли предоставил тем, кого пригласили на процесс. Семьдесят известных избирателей отобрали судья Освальд и секретарь окружного суда и за две недели до события разослали им письма. Четырнадцать отвели по разным причинам. Остальные нервничали в зале, не зная, то ли гордиться тем, что выбрали их, то ли опасаться участия в таком печально прославившемся разбирательстве. Хотя в письмах не сообщалось, кого судят, весь округ знал: Пита Бэннинга. Из пятидесяти шести человек в прошлом лишь один участвовал в суде в качестве присяжного. Громкие процессы были редкостью в аграрном Миссисипи. Среди отобранных были только белые и всего три женщины.

Балкон наверху заполнялся исключительно неграми. Указатели в вестибюле суда поддерживали расовую сегрегацию, направляя людей к комнатам отдыха, водяным фонтанчикам и входам в кабинеты и зал в соответствии с их цветом кожи. Пенрод подметал на балконе пол и объяснял своим соплеменникам, как действует судебная система. Это была его территория: он насмотрелся на процессы и многое знал. Эрни Доудл ходил вверх и вниз по лестнице, задерживаясь у балкона, чтобы пококетничать с дамами. На балконе все смотрели на Хоупа из методистской церкви, ведь его должны были вызвать в качестве свидетеля. Он был главным свидетелем стороны обвинения и постарался, чтобы чернокожие об этом узнали. Хоулу желали удачи.

Ровно в девять часов Уолтер Уилли, который, сколько все помнили, всегда был волонтером шерифа, занял место перед скамьей, встал по стойке «смирно» — или, по крайней мере, как он ее представлял, — и объявил: «Встать, суд идет». Его визгливый голос удивил тех, кто его раньше не слышал. Из двери за скамьей появился судья Освальд.

Уолтер Уилли откинул голову назад и, вперив взгляд в потолок, продолжал верещать:

— Слушайте, слушайте! Окружной суд двадцать второго судебного округа великого штата Миссисипи призывает к порядку. Председательствует его честь Рейф Освальд. Всех, кто задействован в процессе, просим вперед. Боже, храни Америку! Боже, храни Миссисипи!

Подобные фразы невозможно найти ни в законодательных актах, ни в инструкциях и правилах по проведению судебных процессов, однако бейлиф Уолтер Уилли с тех давних пор, как получил работу, постоянно совершенствовал свой призыв к порядку. И теперь его сокрушающий барабанные перепонки голос стал неотъемлемой частью открытия заседаний. Судье Освальду было безразлично, а вот адвокаты относились к этим крикам с презрением. Уолтер же возглашал независимо от важности процесса.

Другой частью его ритуала была самодельная форма, нисколько не похожая на те, которые носили секретари суда. Рубашка и брюки цвета хаки, над карманом вышита крупными желтыми буквами фамилия и бессмысленные вензеля на рукавах. К этому Уилли цеплял на себя купленную на блошином рынке в Мемфисе яркую золотую бляху и черный патронташ, из которого торчали светлые гильзы, отчего возникало впечатление, будто этот человек сначала стреляет, а вопросы задает потом. Это было не так, поскольку он не имел оружия. Никс Гридли отказался назначать его своим помощником, не хотел иметь ничего общего с Уолтером Уилли.