— Мы стремимся устранить личные связи, — пояснил Рассел. — Не сомневаюсь, там тоже читали газеты, однако люди лично не знакомы ни с тобой, ни с Декстером. В таком варианте у нас больше шансов исключить враждебность и посеять сомнения.

— Сомнения? — удивился Пит. — С этого места поподробнее.

— Займемся и этим вопросом, а пока: ты согласен, что нам необходимо просить о переносе места суда?

— Нет. Если меня необходимо судить, пусть это случится тут.

— Единственный способ избежать суда — признать себя виновным.

— Ты предлагаешь мне признать себя виновным?

— Нет.

— Хорошо. Потому что я невиновен. И я не стану просить о переносе места проведения суда. Здесь мой дом, был моим домом всегда. Был домом моих предков. И если меня осудят, пусть это случится через дорогу отсюда.

Джон и Рассел разочарованно переглянулись. Пит положил документы на кофейный столик, не прочитав ни единой строчки. Закурил очередную сигарету и, небрежно скрестив ноги, словно ему некуда было спешить, посмотрел на Джона. В его глазах стоял вопрос: «Что дальше?»

Адвокат взял резюме и швырнул на стол:

— Вот на это ушел месяц юридических изысканий и писанины!

— И за это мне придется платить, — усмехнулся Бэннинг. — Если бы вы спросили меня заранее, я бы избавил вас от этого труда. Неудивительно, что у вас такие высокие расценки.

Джон кипел от ярости, Рассел морщился. Пит выпустил в сторону дым и продолжил:

— Вот что, ребята, я не против платить официальный гонорар, тем более что я в такой ситуации, как теперь. Но пять тысяч долларов? Я обрабатываю почти тысячу акров земли — непосильный труд восемь месяцев в году тридцати работников, — и если повезет и погода благоприятствует, если цены остаются на высоте, если удобрения помогают и не нападет хлопковый долгоносик, если найдется команда убрать урожай, каждые три-четыре года я зарабатываю после всех выплат двадцать тысяч долларов. Половина идет Флорри. Остается десять. И вы хотите забрать из этого половину.

— Ты занижаешь цифры, — возразил Джон. Его семья собрала урожай больше, чем Бэннинги. — Наш двоюродный брат очень неплохо заработал. И ты тоже.

— Если ты против наших расценок, можешь нанять кого-нибудь еще, — заявил Рассел. — В городе есть другие адвокаты. Мы только стараемся изо всех сил, чтобы защитить тебя.

— Ладно, парни, — кивнул Бэннинг. — Вы всегда заботились и обо мне, и о моей семье. Меня не возмущают ваши расценки, просто потребуется время, чтобы собрать деньги.

Адвокаты рассчитывали, что Пит легко подпишет чек, но он был фермером, из породы людей, у которых не так легко выжать монету. А еще адвокаты сочувствовали ему: скорее всего Пит больше никогда не будет обрабатывать землю, потому что либо умрет в ближайшее время на электрическом стуле, либо позднее в ужасной тюремной больнице. Незавидное будущее, и они не могли судить его за то, что он пытается сэкономить деньги.

В дверь постучала секретарша и вошла с изящным кофейным сервизом. Наполнила три чашки и предложила сливки и сахар. Пит размешал напиток, сделал глоток и потушил сигарету. Когда секретарша ушла, Джон продолжил: