Несколько секунд он висел на ремнях, оглушенный и беспомощный, но состояние «спурта» напомнило о себе. Ракетоплан зарылся носом в землю, а Оуэн висел над покрывшимся паутиной трещин прозрачным фонарем кабины. Он нажал на застежку ремней и едва успел выставить сжатую в кулак руку, как полетел вниз через треснувший фонарь. Часть фонаря разлетелась на мелкие осколки, но этой пробоины было все же недостаточно, чтобы вылезти наружу. Кабина была полна дыма, и за своей спиной Оуэн слышал потрескивание пламени. Схватившись за края фонаря и отбив несколько крупных осколков, чьи острые края врезались в его ладони, он отогнул металлическую раму. От его невероятного усилия жесткая стальная конструкция лопнула в нескольких местах. На ладонях показалась кровь. Тем временем дым, разъедавший легкие, уже заполнил всю кабину. Справившись со стальной кромкой фонаря, Оуэн наконец-то вылез из ракетоплана.

Его обессилевшее тело мешком рухнуло на землю. Он неподвижно лежал на изрытой почве несколько секунд, пока состояние «спурта» не помогло ему встать на ноги. Тем временем в кабине ракетоплана уже полыхал огонь, густой черный дым столбом поднимался в небо. Преследователям не составит особого труда отыскать его.

Ракетоплан врезался в землю, едва перелетев через живую изгородь. Дальше расстилались убранные поля. Оуэн плохо представлял, где в данный момент он находится: все карты сгорели в кабине ракетоплана. Он еще раз повторил вызов по своему имплантированному передатчику, но искусственный интеллект на связь не вышел. В крови, словно жидкое пламя, бурлили стимулирующие гормоны, мышцы требовали действия. Его не покидало чувство уверенности, что он полностью контролирует ситуацию.

Оуэн хладнокровно осмотрел свои руки. Травмы были не слишком серьезными, а небольшие порезы даже успели затянуться. Ни в руках, ни в других частях тела боли не чувствовалось – и он знал, что, находясь в состоянии «спурта», не почувствует ее. На самом деле измученное тело подвергалось гораздо более серьезной опасности от «спурта», чем от нескольких царапин и синяков. Человеческий организм не был приспособлен к такой длительной активизации всех своих жизненных сил.

Оуэн взглянул вверх и увидел, как с высоты по направлению к нему снижаются два ракетоплана. Еще три такие же машины зависли, словно странные воздушные змеи, в некотором отдалении от места его приземления. Взяв в одну руку меч, в другую – дисраптер, Оуэн направился к живой изгороди. Он хотел иметь какое-то прикрытие с тыла. Возможно, ему никогда уже не стать таким воином, как его отец, но все же он – Искатель Смерти и должен показать врагам, что это такое, кто бы они ни были. Скорее всего, это люди из его службы безопасности, неблагодарные ублюдки. Он прислонился спиной к стволу дерева и твердо уперся ногами в землю. Теперь они могли атаковать его в лоб и с флангов, но не с тыла. Хорошо, что в этом мире можно было быть хоть в чем-то уверенным.

Чем больше Оуэн приглядывался к ранам, тем серьезнее они выглядели. Поэтому он решил больше не смотреть на них. «Спурт» поставил преграду для боли и шока, но для этого потребовались немалые ресурсы организма. Такая активность не продлится слишком долго, особенно если придется вступить в серьезный бой. Он опять взглянул в небо, на парящие, словно грифы, ракетопланы. Две машины уже приземлились на почтительном расстоянии от места катастрофы, и находившиеся в них люди спрыгнули на землю. Оуэн насчитал четырнадцать человек и удовлетворенно покачал головой. Приятно сознавать, что к нему отнеслись серьезно. Другое отношение он посчитал бы оскорбительным.