—Так что же делать?
—Продолжать совершенствовать снаряд. И донести до вменяемого крыла русского генералитета преимущества и перспективы погремушек. Вот они пусть и решают, как быть дальше. Я же не просто так взял вас с собой на встречу с фельдмаршалом. В ближайшие дни нам предстоит добивать Массену, вот пусть Александр Васильевич оценит сию вундервафлю. Со своей стороны поручу новгородским ученным разработать новый вид каски. Судя по ранениям французов, основной удар приходится на голову. Нынешние треуголки и прочие гренадёрки совершенно бесполезны против погремушек. А это вам, Георгий Евдокимович, не новую тактику изобретать. Придётся переодевать всю армию. Представьте себе объём работ и главное — расходов?
К моему удивлению, Цюрих не был полностью разрушен. Сильно пострадала левобережная часть города, где наши войска два дня отбивали атаки французов под постоянным артиллерийским огнём. На правом берегу здания почти не пострадали. Если бы не обилие солдат, то, можно сказать, что город живёт обычной мирной жизнью.
Приятно, чёрт возьми! Мои ощущения, наверное, сопоставимы с эмоциями советского третьеклассника, которого принимает в пионеры лично товарищ Сталин. Ещё и перечисляет заслуги школьника Кости Романова перед восторженными зрителями. Это я про то, что на пороге магистрата меня встретил лично Суворов. Не дав ничего сказать, фельдмаршал меня обнял и облобызал. Прямо-таки дедушка встретил своего любимого внука. Ещё и прилюдно хвалил за геройское поведение. У меня аж дыхание спёрло. Наверняка я покраснел как помидор и заикался, пытаясь объяснить, что просто выполнял свой долг. И ведь чую, что похвалы не имеют отношения к выражению верноподданнических чувств. Александр Васильевич действительно рад за мои успехи и хвалит от души.
Далее было расширенное совещание с генералитетом и командирами полков. Рассматриваю присутствующих, слушаю рассказ о переходе через Альпы и меня переполняет гордость за свой народ. Усталые, похудевшие, но жутко довольные герои находятся со мной в одном помещении. Багратион, Каменский, незаслуженно забытые фон Дерфельден с Повало-Швейковским. Неугомонный Розенфельд отсутствует, так как он сейчас под Винтертуром, где блокирует Массену с оставшимися французскими войсками. Если вы думаете, что Суворов хоть на миг сбавил темп и дал возможность противнику передохнуть, то это ошибка. Но обо всём по порядку.
В своё время я читал про швейцарский поход и искренне восхищался героизмом нашей армии. Но я не понимал, что на самом деле совершили русские солдаты под руководством нашего гения. А теперь представьте, что вы с группой идёте по горному туристскому маршруту. Каждый из вас несёт ранец весом килограмм в пять и большую дурынду под названием ружьё такой же массы. Через плечо у вас скатана шинель, на поясе болтается мешок с сухарями, фляга и сумка с боеприпасами. Ещё вы периодически меняете товарищей, несущих на носилках раненых. А для полного погружения можете ещё наполнить под завязку тачку камнями и катить её перед собой. Это будут пушки, которые солдаты тащили частично на себе, так как союзники обманули с гужевым транспортом. Далее, восторженные аборигены кидают в вас камни, устраивают обвалы, сбрасывают с обрыва и расшатывают хлипкий мост над пропастью, который необходимо перейти. Представили? Я да. Но как парни Суворова прошагали почти двести километров в таких условиях без нормальной еды, с недостатком транспорта и ещё разгромив в три раза превосходящие силы противника понять не могу.