Одной рукой она держала медвежонка, в другой был зажат мячик.

И Таня недолго думая кинула мячик в ворота.

Мячик стукнулся в самую середину, в самую задвижку! И вдруг ворота начали открываться!

Мячик быстро отскочил обратно, в Танины руки. А ворота открывались всё шире и шире, и скрипели, и пели открываясь. Они пели свою песенку совсем громко, во весь голос, но песенка у них теперь была другая. И вот что они пели:

И на словах «чудесная страна» за широко распахнувшимися воротами открылась странная, волшебно освещённая улица.

И дети будут песни петь,

Рассказывать спросонок

О том, как был суров медведь

И ласков медвежонок.

Снег был голубой, и розовый, и зелёный — это освещали улицу маленькие смешные фонарики, похожие на погремушки.

Улица была чистенькая, блестящая, совсем новая, а дома на ней были похожи почему-то на аккуратные картонные коробки, расставленные и разложенные вдоль мостовой.

Но дома с волшебными окнами не было.

А ведь только что Таня так ясно видела этот дом! И думала, что вот сейчас встретится с мамой!

Надо было снова отправляться на поиски. А улица была совсем тихая. Улица спала.

Дети шли, взявшись за руки, и попадали то в зелёные, то в красные, то в жёлтые лужи яркого света, разлитого по мостовой. Танины ботики становились то зелёными, то жёлтыми — Таня даже потрогала их рукой, чтоб узнать, не пристала ли к ним краска.

Дети дошли до конца улицы и остановились. Всё было тихо, все окна и двери были закрыты.

— Как тут крепко спят! — сказала Таня. — Мы простоим всю ночь на улице.

— Ерунда! — сказал Серёжа. — Разбудим!

Они стояли возле домика с остроконечной крышей. Таня часто рисовала такие дома в своих тетрадках.

— Постучи, Серёжа! — сказала она.

Серёжа тихонько стукнул в маленькое неосвещённое окно.

— Постой тихо, — сказал он. — Я что-то слышу. В этом доме кто-то живёт!

Но Таня ничего не слышала.

— Отоприте, пожалуйста! — сказала она, соскучившись, и тоже стукнула в окошко. — Нам очень нужно у вас что-то спросить.

Тут и она услышала какие-то звуки. Похоже было, что в домике кто-то сладко храпит.

— Мишутка, маленький, — сказала Таня, прижимая к себе медвежонка, — почему это нас не пускают? Ты озябнешь тут на улице.

Она не могла понять, как это случилось, но медвежонок в ответ потёрся своей тёплой плюшевой щекой о её щёку и толкнул лапой окошко!

Храп прекратился, послышалось сонное ворчание, и густой бас спросил:

— Кто там?

— Мы, — ответила Таня. — Серёжа и я.

— «Серёжа и я»!.. — проворчал бас. — Почему же это «Серёжа и я» должны по ночам будить честных людей?

В ту же минуту крыша отделилась от домика и стала подниматься. А под нею поднималась большая байковая медвежья голова.

— Зачем пожаловали? — грозно спросила она у ребят. — Молчат! Да вы что, игрушечные, что ли? Вы что молчите?

— Не кричите на маленьких, — сказал вдруг чей-то мягкий, бархатный голосок.

Нет, это был не Серёжин голос. Таня тревожно оглянулась.