Голова у его величества, как и у остальных, оказалась неприкрытой, а глаза смотрели с любопытством.

«Да он же совсем мальчишка! — поразился Дариус, старательно таращась в пол. — Сколько ему, семнадцать, восемнадцать?!»

Он много слышал о молодости короля Фагоса, но, что тот окажется юным настолько, его поразило. Слишком уж не вязалось увиденное с тем, что о нем рассказывали. Судя по рассказам о его деяниях, король представлялся ему значительно старше. Да и величают его величество не иначе как Фрамон Строгий.

— Посмотри мне в глаза, — снова потребовал король, и Дариус послушно исполнил его приказ.

Их взгляды встретились вновь, но на этот раз Дорван глаз опускать не стал, потому что прочитал в голосе Фрамона вызов. Они смотрели друг на друга, и Дариус чувствовал, как в зале нарастает напряжение.

Казалось, едва заметное движение Фрамона бровью или пальцами — и все эти рыцари, обнажив мечи, бросятся на наемника, чтобы исполнить невысказанное желание короля: делать то, что делает сейчас Дариус, непозволительно никому. Но король сам пожелал помериться взглядами, так получите то, что хотели, ваше королевское величество. И все же Дариус отвел взгляд первым, опустив глаза в пол за мгновение до того, как Фрамон сдался бы.

Король понял, что победу ему подарили только потому, что он король. Но в голосе его ничего не отразилось:

— Так вот ты какой, наемник, один уничтоживший шесть долузсцев.

— Пять, ваше королевское величество, — мягко поправил его Дариус.

Фрамон взглянул на Эдвайстела так, что барона отшатнуло назад: как ты мог ввести в заблуждение меня, короля?

Эдвайстел, в свою очередь, посмотрел на Дорвана с укоризной: ты что, промолчать не мог?

— Я действительно убил шесть, ваше величество, — попытался смягчить ситуацию Дариус. — Правда, первого — очень давно. Так что всего их получается шесть.

«Тогда я был щенком еще младше тебя», — подумал Дариус, рассматривая звездочки на шпорах его королевского величества.

— Эти пятеро не простые долузсцы, гмурны! — услышал он напоминание барона Эдвайстела.

— Ты чужеземец, наемник. — Голос Фрамона звучал ровно. — Но ты убил этих нелюдей на моей земле, и я обязан тебя наградить. А что может быть лучшей наградой для наемника, нежели золото? Держи!

Фрамон кивнул головой, и стоявший рядом с ним седобородый рыцарь со шрамом, пересекающим все его лицо, бросил в сторону Дариуса тяжелый, набитый монетами кошель с таким расчетом, чтобы тот упал точно у его ног.

Дариус поймал мешочек у самой земли, но сделал это так, как будто склонился в глубоком благодарном поклоне и кошель случайно попал ему в руку, — ему нужна награда, и он ее заслужил. Награда, но не подачка.

— Можешь идти, — в голосе короля уже не осталось любопытства: каков он, воин, один справившийся с пятерыми гмурнами?

— Ваше величество, — услышал вдруг Дариус свои слова, доносящиеся как будто бы издалека, словно они исходили из чужих уст. — Может быть, все это золото стоит жизни одного человека? Он сейчас сидит в Западной башне по вашему повелению…

Закончить просьбу ему не удалось.

— Что?! — Рык короля был полон гнева и изумления и прозвучал так грозно, что окружающие его рыцари невольно подались в стороны. — Ты смеешь просить, чтобы я отменил свою собственную волю?!