Пастырь Господен посмотрел на меня без смущения, но со спокойной печалью и просто ответил: "Да. Но только, пожалуйста, прошу вас, не говорите об этом никому, хорошо? Я не стыжусь того, что я гэй, но мои коллеги имеют иное, чем у меня, более узкое представление о любви, и мне не хотелось бы, чтобы они узнали мой секрет. Это будет стоить мне моей карьеры -- мне придется отказаться от пастырства и проповедничества, а я, как вам ни покажется это странным, действительно глубоко религиозен".

Отец Джон помолчал немного. Молчал и я, что я мог сказать. Он продолжал: "Я не просто гэй, дорогой мой друг, но педофил... То есть я сплю с мальчиками, и только с мальчиками. Ну вы знаете, очевидно, есть даже специальный термин -вульгарный, нужно сказать, -- "куриная дырочка" -- "чикэн хоул". Вот с ними". -- Он опять замолчал. Мы тянули Гиннесс. Посочувствовать ему я мог, но звучало бы это глупо. Я ждал, когда он продолжит признание. Я чувствовал, что ему этот разговор со мной был очень-очень нужен, может быть, надеясь на такой разговор, он и пришел к Стиву. В конце концов я был автор романа-признания, герой которого имеет среди прочего и гомосексуальный опыт. Отец Джон заговорил опять. "Все это со стороны, очевидно, кажется очень грязным.. Невинные дети, соблазненные чудовищем. На деле, если вы решитесь поверить мне, это не совсем так... -- Джон проглотил слюну. -- У меня за мою жизнь было, если я не ошибаюсь, около четырехсот малолетних любовников. Из них, -- он задумался, -я соблазнил, действительно соблазнил, может быть, десятерых.. Все остальные рассудительно отдались мне за деньги сами. Продались. Вы думаете, Эдвард, все они гэй? Нет, и половина из них не стала гомосексуалистами, когда они выросли, Я переписываюсь со многими до сих пор. У некоторых, поверите ли, уже есть жены, дети, которые так никогда и не узнают эту сторону жизни их мужа и отца. Общество жестоко охраняет такие секреты, по сути дела, не видя ничего предосудительного в самом действии. Ужасной же сделана огласка".

Отец Джон помолчал и добавил: "Я до сих пор посылаю моим мальчикам подарки и иной раз деньги. Даже тем, кого не видел годами".

Он начал меня удивлять. Эта своеобразная смесь религиозной христианской благотворительности с римским развратом. Мальчики-подростки, которых он когда-то ебал, выросли и стали взрослыми, скрывающими от общества каждый свою стыдную тайну, и он посылает им подарки, деньги, которые, может быть, идут в семейный бюджет. Бред.

"Часто это бедные дети, -- сказал отец Джон. -- Я покажу вам Виктора", -внезапно заулыбался он и торопливо полез в карман. Вынул бумажник, а из него поляроидную фотографию темноволосого широкоротого подростка, протянул мне.

"Красивый мальчик!" -- похвалил писатель Лимонов.

"Очень, -- нежно согласился Джон. -- Его отец рабочий. Они так никогда и не узнали -- его семья, его мать и отец, в каких отношениях я с ним состоял. Его мать до сих пор пишет мне благодарные письма. "Спасибо вам, преподобный Джон, за все то, что вы сделали для нашего мальчика". -- Джон виновато посмотрел на меня. -- Я действительно подобрал его на улице и сделал человеком... Я до прошлого года платил за его обучение в университете, -- Джон вздохнул. -- Теперь у него есть невеста. К сожалению, он меня никогда не любил, он просто очень любил получать подарки, особенно красивую одежду... Меня он стыдился".