— Маркус!

Тот слегка вздрогнул, обернулся и увидел приближающегося Роберта, изобразив при этом такое удивление, будто никак не ожидал, что его могут встречать.

— Привет, Роберт. Весьма великодушно с твоей стороны.

Прожив в Англии 30 лет, он умудрился сохранить сильный акцент, но Роберт не обращал на это внимания.

— Я бы подъехал в аэропорт, но мы не были уверены, что ты успеешь на рейс. Полет прошел хорошо?

— В Эдинбурге шел снег.

— А здесь весь день лил дождь. Смотри, вон твой саквояж. — Роберт подхватил багаж с ленты конвейера. — Все, пошли…

В машине, стоя на светофоре на Кромвель-роуд, он рассказал Маркусу о посещении галереи Бернстайна Лоуэлом Чиком, который купил «Оленей» Литтона. Маркус хмыкнул, давая понять, что он всегда считал эту сделку делом времени. На светофоре загорелся желтый свет, а затем и зеленый, машина тронулась, и Роберт сообщил:

— А Эмма Литтон вернулась из Парижа домой. Она прилетела сегодня утром. Без единого фунта в кармане, поэтому зашла в галерею, чтобы ты обменял ее чеки на банкноты. Я накормил ее обедом, дал двадцать фунтов и отправил дальше.

— Дальше — куда?

— В Порт-Керрис, к Бену.

— Думаю, он там.

— По ней было видно, что она рассчитывает застать его там.

— Несчастный ребенок, — посочувствовал Маркус.

Роберт ничего не ответил, и они доехали до дома в молчании, занятые каждый своими мыслями. На Милтонз-Гарденз Маркус вышел из машины и поднялся по ступеням, нащупывая ключ. Но не успел вставить ключ в замок, как дверь открыла Элен, и в освещенном дверном проеме обозначился силуэт Маркуса в обвислом плаще и клоунской шляпе.

Жена встретила мужа словами:

— Ну что ж, очень мило! — И, поскольку он был гораздо ниже ее, наклонилась, чтобы обнять Маркуса. А Роберт, доставая саквояж из багажника машины, пытался понять, почему эта пара никогда не выглядела смешной.

Казалось, уже давно стемнело. Однако, когда лондонский экспресс прибыл к железнодорожному узлу, где Эмме предстояла пересадка на Порт-Керрис, и она вышла из вагона, оказалось, что совсем не темно. С неба светили яркие звезды, а ночь обдавала бодрящим ветерком с запахом моря. Выгрузив весь свой багаж на платформу, она стояла в ожидании, когда отойдет состав. Над головой трепетали листья пальмы, шелестя от ветра.

Поезд ушел, и Эмма увидела одинокого носильщика на противоположной платформе, не спеша толкающего впереди себя тележку с почтовыми посылками. Когда он наконец заметил девушку, то остановил тележку и обратился к ней через пути:

— Вам помочь?

— Да, будьте добры.

Носильщик спрыгнул на рельсы и перешел на ее сторону. Ухитрившись взять все ее пожитки в свои две руки, он снова перешел через пути и подал руку следовавшей за ним девушке, чтобы помочь ей взобраться на платформу.

— Куда направляетесь?

— В Порт-Керрис.

— Поездом?

— Да.

Маленький состав ожидал на одноколейке, проложенной вдоль побережья до Порт-Керриса. Эмма оказалась единственным пассажиром. Она поблагодарила носильщика, дала ему на чай и рухнула на свое место. Изнеможение охватило ее. Никогда еще день не казался таким долгим. Через некоторое время к ней присоединилась деревенская женщина в коричневой шляпе, похожей на горшок. Вероятно, она приезжала за покупками, так как при ней была туго набитая коричневая в трещинах сумка. Тянулись минуты, тишину нарушал только ветер, бьющийся в закрытое окно. Наконец локомотив издал свисток, и они тронулись.