А потом, совершенно неожиданно, появился прихрамывающий Ватагин – весьма оживленный и даже, если употреблять высокие слова, словно бы озаренный неким внутренним сиянием. Калеченый сыскарь, поджимая губы, обозрел крохотный кабинетик, куда с превеликими трудами вперли два стола:

– Вот где ты обитаешь… Хоромы, конечно, не царские…

– Да уж, – сказала Даша (из уважения к старшему по званию, причем «областнику», промолчав, что его собственные хоромы на Черского отнюдь не лучше). – Что же не позвонили? Я могла уйти…

– Мои ребята звонили, – сказал Ватагин, определенно подчеркнув голосом «мои ребята». – Выведали, что ты заседаешь с врачами, я и поехал… Был от них толк?

– А когда это у нас от них был толк? – сказала Даша довольно безрадостно. – У вас, значит, собственные ребята объявились?

– Ага. И как тут не похвастаться, все мы люди… Короче, Дарья, гром грянул, и мужик соответственно перекрестился. С сегодняшнего дня у меня и двое орлов имеются, и постоянно закрепленная машина. Даже компьютер обещали.

– Поздравляю, – сказала Даша. – А что же это такое судьбоносное стряслось?

– Сводки по изнасилованиям и убийству в Манске помнишь?

– Ну.

– Тогда прогляди быстренько. Мне их дали на два часа, до того, как сдадут в прокуратуру…

И он выложил на стол следственное дело. О «манской серии» Даша, конечно, знала, но – краем уха, ибо нет возможности да и потребности держать в голове все гнусное, что совершается по области, если только нет прямой связи с твоими делами…

Связь, оказалось, есть. Еще какая. «Манские вампиры» развлекались ровным счетом два месяца без пяти дней. Десять изнасилований (возраст жертв – от четырнадцати до двадцати семи), одна, шестнадцатилетняя, убита. А вот теперь пошли подробности, не попавшие в сводки, – потому что в сводках пока что нет такой графы: «Преступление на почве сатанизма»…

На основании достаточно веских улик арестованы двое подонков – двадцати восьми лет и двадцати двух. На жертв они нападали в самодельных черных балахонах с дьявольской символикой, в масках, с ножами, нунчаками. И весь «процесс» проходил под аккомпанемент сатанистских бормотаний – нечто вроде примитивного сибирского варианта той самой «черной мессы».

Даша листала протоколы обысков – оккультная литература… записи спиритических сеансов, задушевных бесед с Сатаной и какой-то потусторонней шпаной рангом пониже с именами, напоминавшими собачьи клички… собственноручно намалеванные картины с величавыми дьяволятами и обнаженными жертвами… перевернутые распятия на стене… светильники в виде человеческих черепов и козлиных копыт…

– Дела… – сказала Даша, не ощущая, впрочем, особенной радости. – Почему же за два месяца в сводках ни одной этой детали не промелькнуло?

– Потому что все мы люди, – сказал Ватагин, – и ненужных сложностей избегаем. Не верили манские сыскари, что дело по-настоящему пахнет серой, надо полагать. Ряженые и ряженые, что тут усложнять… Обрати внимание – перевернутые распятия в немалом количестве у обоих на квартирах…

– Ну, это не примета, – сказала Даша рассеянно. – Это у каждого уважающего себя сатаниста висит, надо думать…