Билли разинул рот.
Леда коротко хохотнула невеселым смешком и слегка покачала головой.
— Нет, не совсем так. Его кожа превращается в чешую. Он демонстрирует обратную эволюцию. Чудо-юдо. Превращается не то в рыбу, не то в рептилию.
Она внезапно захохотала с визгом, от которого у Халлека мурашки побежали по спине. «Она близка к безумию», подумал он, и от этого стало еще страшнее. «Я думаю, она уедет а Каптиву в любом случае. Ей нужно убраться из Фэйрвью, если хочет сохранить рассудок».
Линда прикрыла рот ладонями и извинилась. Билли не смог ничего сказать, только кивнул и встал, чтобы налить себе еще.
Теперь, когда он не смотрел на нее, ей стало легче говорить, а Билли умышленно задержался возле бара.
11. ВЕСЫ ПРАВОСУДИЯ
Кэри был вне себя от ярости, когда старый цыган потрогал его по лицу. Он поехал, чтобы повидаться с шефом полиции Рейнтри Алленом Чокером на следующий день после суда. Чокер был партнером по покеру и человеком понимающим.
Он сказал Кэри, что цыгане прибыли в Рейнтри прямо из Фэйрвью. Чокер ожидал, что они уедут вскоре сами по себе. И так уж пять дней тут болтались, обычно три дня для них — нормальный срок. Как раз достаточно, чтобы все заинтересованные подростки городка узнали свою судьбу, а безнадежно импотентные мужчины и климактерические женщины под покровом темноты пробрались в их табор, чтобы получить снадобья и мази. Через три дня интерес городка к цыганам сходил на нет. Чокер решил, что они просто дожидаются воскресной барахолки — «блошиного рынка». Это было ежегодным мероприятием в Рейнтри, на которое стекались жители четырех близлежащих городков. Аллен Чокер сказал Кэри, что решил позволить цыганам обработать толпу на «блошином рынке», вместо того, чтобы шпынять их, — это все равно что осиное гнездо разворошить. Но если в понедельник утром не отправятся, придется их вытурить.
Однако такая мера не понадобилась. Утром в понедельник табор покинул ферму, где располагался, оставив пустые бутылки и банки, черные пятна от костров, на которых готовили еду, и несколько покрывал, настолько завшивевших, что Чокер распорядился прикасаться к ним только длинными шестами.
В какой-то момент между закатом и рассветом цыгане снялись и покинули Рейнтри. Чокер сказал своему партнеру по покеру Кэри Россингтону, что они могли хоть улететь на другую планету, — ему наплевать. Главное — избавились.
В воскресенье после полудня старый цыган прикоснулся к лицу Кэри. Ночью они уехали. В понедельник утром Кэри зашел к Чокеру и подал жалобу (ее юридическая основа Леде Россингтон была неизвестна). Во вторник утром начались неприятности. После душа Кэри, спустившись к завтраку в одном халате, сказал: «Посмотри-ка, что это у меня?».
На коже чуть повыше солнечного сплетения у него оказалось шершавое пятно. Оно было светлее окружающей кожи, которая имела приятный цвет кофе со сливками (гольф, теннис, плаванье и лампы для загара зимой).
Пятно имело желтоватый оттенок, как у мозолей на пятках. Леда потрогала его и отдернула палец. Пятно было шершавым, как наждак, и странно твердым. «Броня», мелькнуло у нее в голове.