— Г-г-гад-д-дес? — заикаясь произнес племянник, пугливо осматриваясь по сторонам. — Если вы Гадес, то я умер, да? И моя любовь тоже? И это Аида? Ничего не понимаю!

— Вас прибило, — глухо отозвался я, готовясь восстановить память этому безответственному идиоту, — Прибило божественной тушкой ответственности. До этого момента чувство вам незнакомое, но поверь, очень важное.

— Карма настигла, — хихикнула Персик и потерлась щекой о грудь Танатоса. Старый друг поморщился от боли, но ничего не сказал. Кремень.

Племянник хотел что-то сказать, но я коснулся его лба двузубцем, быстрее, чем он выдаст очередную глупость. Бог солнца и поэзии мотал головой, растирал виски и пытался сообразить где он находится и куда делись его вещи. Я поставил его на землю Аиды, а сам направился к его половинке. И ведь встретились же! Кто бы мог подумать.

— Ну, что у нас тут, — проговорил я, понимая, что Эдгарда звать бессмысленно, а Аполлон из меня душу все-таки вытрясет. И вот тут непонятно чью. Мою или ее. — Давай, красавица, твои мучения еще не окончены. Тебе этого олуха еще долго терпеть придется. Поднимайся.

Я коснулся лба девушки, разрешая ей покинуть просторы Аиды. Нет, я не всегда такой добрый, просто теперь абсолютно уверен, что идиоты страшны в своей импровизации.

— Лексида! — заорал Аполлон и бросился к любимой, отпихивая меня с дороги. Вот тебе и благодарность, — Любимая, как ты? Нет нет, нет! Только не умирай! Только не еще раз!

— Забирай, — процедил я, сквозь зубы, глядя на парочку влюбленных, — Забирай своих коней, душу и марш отсюда! Завтра твой урок!

Я резко развернулся и зашагал в сторону Академии. Не оборачиваясь. Я злился, злился на Аполлона, на его Лексиду, Катриону… На себя злился! И завидовал солнечному богу. Он смог закрыть глаза, что его половинка смертная, а я нет.

— Сегодня урок у Посейдона, — догнал меня Танатос, идя со мной нога в ногу и пряча за спиной железные крылья, — Пожалуй я пойду с тобой и учениками. Мало ли что…

Мы дошли до Академии в полном молчании. Каждый думал о своём. Танатос наверняка размышлял о том, как оградить Персика от грядущей опасности и спасти от пророчества, а я все никак не мог заставить себя принять смертность своей половинки. Да вот далось оно мне! Уже самому тошно!

— А вот и ректор. Здравствуй, солнышко, — подколол меня младший брат Посейдона, сдерживая своих коней. — Танатос, ты тоже отправишься с нами?

— Не булькай! — отмахнулся я, глядя на Посю. — Чья бы морская корова мычала, твоя бы как рыба молчала!

На меня все смотрели так, словно солнышко должно светиться от счастья! Ну уж нет! Я — очень мрачное солнце! И уже передал Аполлону его колесницу! Хватит!

— Все на урок! — рявкнул я, тряся своими полномочиями. На меня смотрел этот противный дохляк, делая грудку колесом.

— А можно я не пойду, — прогнусавило будущее воинственное нечто, но шаг вперед из колонны учеников не сделал, — Ваши уроки подвергают нас всех неоправданному риску! А опасность, по Фрейду, присуща только брутальным, безмозглым особям! Да, Лолочка? Вот мы здесь вместе и оказались! И ведь все по Фрейду! Держитесь ближе к умным самцам, а не к мужественным! И тогда выживите! Кстати, можно, я за вами приударю?