Ужасно грустно всё это. Боюсь, что раньше чем лет через сто эти раны не затянутся.

В своё время Баку на меня произвел странное впечатление, как будто бы это не один большой город, а десяток маленьких.

В Вашей интерпретации — это уже не одна девушка, а что-то вроде гарема.

Возможно, что Баку — Золушка, готовящаяся к балу. И у нее все впереди. А Петербург нынешний, например, — это пожилая женщина с остатками былой красоты. Фасады еще ничего, внутри все гнилое. Даже на моей памяти так много утрачено…

Трудно будет написать правду о бакинской жизни столетней давности. Сколько тогда было в городе армян и евреев, какую роль они играли в общественной, финансовой и культурной жизни, как официально называли мусульманское население и его язык — все это в Азербайджане табуированные темы и те, кто пишет о них правду, — навсегда становятся там персонами нон грата…

Мой родной город. Мне кажется, Баку — любовь: мужчинам он любовница, женщинам — любовник.

В Баку есть армяне, причем немало, они живут хорошо, и никто их не выдает. Матери, отцы, сестры, братья, дети смешанных браков — конечно же остались со своими семьями. Так же и в Армении есть много азербайджанцев. И далеко не все азербайджанцы и армяне ненавидят друг друга, очень многие продолжают дружить, и любить своих друзей и их народ.

Мой родной город. Не был там уже 23 года… А синдром, действительно, существует. Я до сих пор встречаю людей на улице, которые сначала подходят что-то спросить, а потом интересуются «ты не из Баку, случаем?» и радостно лезут обниматься, получив утвердительный ответ. Причем делают это и армяне, и азербайджанцы, и лезгины, и даже казахи (попался мне один такой, седой уже, дядька). И каждый буквально плачет: «вот ведь гады, жили мы себе мирно, а эти чертовы политики решили землю поделить».

А недавно на ютубе меня приглашали в баку, сказав, что после подписания мирного договора многие вернулись. Это неправда, да?

Почему я считаю настоящей, стопроцентной, архетипической писательницей женщину, которая не оставила такого уж яркого следа в литературе, объясню в конце. Сначала просто расскажу о моей любимице тем, кто про нее ничего не знает или слышал это имя лишь краем уха.

Она была умна, энциклопедически образована, превосходно разбиралась в людях и обладала — выражаясь современным языком — незаурядными лидерскими качествами. Но в эпоху, когда общество относилось к сильным женщинам с предубеждением, Мари-Жанна предпочитала действовать, оставаясь в тени своего мужа.

^{>слева: Мари-Жанна Ролан де ля Платьер (1754–1793). Обычно ее называют просто «мадам Ролан»}

^{>Портрет женщины, предположительно мадам Ролан, Аделаида Лабиль-Жиар (ок. 1787).}

^{>справа: А это мсье Ролан}

^{>Портрет Жана Мари Ролана де Ла Платьер, гравюра.}

Он был на двадцать лет старше, подкаблучник, безропотный обожатель своей высокоодаренной супруги, которая вывела мужа в большие люди, обеспечила ему место в учебниках истории, а в минуту опасности спасла от эшафота. Правда, это последнее благодеяние… Нет, не стану забегать вперед.