– Все очень просто, – ответили они хором, – ты настолько привык смотреть на вещи только с одной стороны, что твои недостатки очевидны даже самому обычному уму.

Эти слова взволновали Сейиф Бабу.

– Но тогда, – сказал он, – выходит, что я давным-давно уже мог бы найти дверь, о которой говорится в третьем совете, если бы соответственным образом был бы настроен?

– Конечно, – вступила в разговор собака, – дверь уже много раз открывалась за эти годы, но ты не видел. А мы видели, но не могли тебе об этом сказать, потому что мы животные.

– Почему же вы говорите об этом теперь?

– Сейчас ты понимаешь нашу речь потому, что с некоторого времени стал более человечным. Теперь у тебя остался только один шанс, ты уже в преклонном возрасте.

– Мне все это кажется, – подумал Сейиф Баба, но затем стал рассуждать так: они не имеют права поучать меня, я их хозяин, я их кормлю… Но другое его "я" сказало: «Если они говорят неправду, это не имеет большого значения. Но если они правы, то я рискую все потерять. Мне нельзя упускать спасительный шанс».

И вот Сейиф Баба стал поджидать благоприятного случая. Прошло несколько месяцев. Однажды перед его домом разбил палатку какой-то странствующий дервиш. Он подружился с животными Сейиф Бабы, и Сейиф Баба решил поделиться с ним своими сомнениями.

– Оставь меня, – грубо оборвал его дервиш, – я не желаю выслушивать твою болтовню о мастере Ансари, о каких-то облаках, исканиях, что мне до твоей ответственности за животных и даже до твоего волшебного кольца. Я знаю, о чем тебе следовало бы говорить, но то, что ты сейчас говоришь, меня не интересует.

Чувствуя глубокое отчаяние, Сейиф Баба вызвал духа кольца.

– Я не скажу тебе того, чего не должен говорить, – ответил ему дух кольца, – но я знаю, что все твои страдания от недуга, который называется «постоянное скрытное предубеждение». Этой болезнью поражено твое мышление и из-за нее ты не можешь продвинуться на пути.

Сейиф снова подошел к дервишу, сидевшему перед входом в палатку, и обратился к нему:

– Скажи, что мне делать? Я чувствуя себя ответственным за судьбу этих животных и совсем запутался, кроме того, никакой помощи от трех советов я более не получаю.

– Вот сейчас ты говоришь искренне, и это начало. Доверь мне своих животных и я тебе отвечу.

– Ты просишь слишком многого, а ведь я тебя совсем не знаю. Как ты можешь мне такое предлагать? Правда, я испытываю к тебе уважение, но у меня имеется еще много сомнений.

– Твои слова выдают тебя, – ответил дервиш, – дело не в том, что ты заботишься о животных, а в том, что ты неверно воспринимаешь меня. Ни чувства, ни логика не помогут тебе правильно понять меня и воспользоваться моей помощью. В тебе все еще живет жадность; ты относишься к животным, как к своей собственности. А теперь ступай и знай, что мое имя Дарваза («Дверь»).

И Сейиф Баба задумался, не является ли дервиш той самой дверью, о которой говорил тогда шейх Ансари.

– Возможно, ты дверь, которую я ищу, но я не уверен в этом.

– Убирайся со всеми своими сомнениями, – закричал дервиш, – и как ты не понимаешь, что первые два совета были даны для твоего ума, но последний совет может быть понят только тогда, когда ты воспримешь его внутренне?