Какое другое время так свято и по святыне своей столько прилично приятию дарований, как время молитвы, в которое человек собеседует с Богом? (С. 66)

Если… помысл омрачен и ты сомневаешься в нем, и не можешь ясно постигнуть, свой он или тать, помощник или наветник, скрывающийся под доброю личиною, то вооружимся на него усильною и самою скорою молитвою со многим бдением и день и ночь. Ты и не отдаляй его от себя, и не соглашайся с ним, но с тщанием и горячностью сотвори о нем молитву и не умолкай, призывая Господа. Он покажет тебе, откуда сей помысл. (С. 170)

Много раз случается, что человек, ни к чему не годный по неискусству своему, непрестанно бывает поражаем и низлагаем, и во всякое время оставаясь в бессилии, когда вдруг похищает знамя из рук у воинства сынов исполиновых, превозносится имя его и восхваляется он гораздо более подвизавшихся и соделавшихся известными в победах, и получает венец и дорогие дары паче товарищей своих. Поэтому ни один человек да не останется в отчаянии! Не будем только нерадеть о молитве и не поленимся просить помощи у Господа. (С. 204–205)

Некто из святых сказал: «Не тот чин жития твоего, чтобы насыщать алчущих и чтобы келия твоя сделалась странноприимницею для пришлых. Это дело мирян: им оно паче прилично, как дело прекрасное, а не отшельникам, свободным от видимых попечений и хранящим ум своей в молитве». (С. 139)

Податель побуждает нас просить у Него, чтобы дать нам Божественные Свои дарования. И если Сам, как знает Он, домостроительствует все, что благодетельно для нас, то… слова Его исполнены великой силы для возбуждения в нас дерзновения и упования. (С. 201–202)

В сие время [время молитвы – С.М.] более, нежели во всякое другое, человек бывает собран в себя и уготован внимать Богу, вожделевает и ожидает от Него милости. Короче сказать, это есть время стояния при вратах царских, чтобы умолять царя; и прилично исполниться прошению умоляющего и призывающего в это время. (С. 65)

Если… для милостыни пожелаешь больше заняться делом, то знай, что молитва в чине своем выше милостыни, а если ради телесных потребностей, то, если ты ненасытен, к удовлетворению нужд твоих достаточно с тебя и того, чем наделяет тебя Бог. (С. 138–139)

[Господь – С.М.] повелел подвизаться в молитве не ради только молитвы и хранения себя самих, но и по причине тонкости и непостижимости того, что всегда с нами встречается и не объемлется ведением ума нашего в тех состояниях, в каких нередко находимся непроизвольно во всякое время. Ибо хотя мысли наши и весьма тверды и прилеплены к добру, однако же Промысл Его неоднократно оставлял нас на пределе искушений и ввергал в оные, как сказал блаженный Павел, за премногая откровения да не превозношуся, дадеся ми пакостник плоти, ангел сатанин, да ми пакости деет… И о сем трикраты Господа молих, да отступит от мене. И рече ми: довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается (2 Кор. 12, 7–9). (С. 202)

Доброму отдается предпочтение при многих молитвах, делании, хранении, непрестанной приверженности, при частых слезах, смирении и небесной помощи, особливо, когда в человеке есть сопротивные помыслы гордыни. Ибо они не допускают до нас Божию помощь, – приводим же их в бездействие молитвою. (С. 147)