Кто достиг сюда [истинного ведения Бога – С.М.] действительно, а не мечтательно, самым делом положил в себе многие признаки и по долгом самоиспытании узнал многие особенности, тот знает, что говорю, потому что не противно сие истине. И отныне да престанет помышлять суетное, да пребывает неотступно пред Богом в непрестанной молитве с боязнью и страхом, чтобы не лишиться великой Божией помощи. (С. 334–335)

По великому желанию помощи Божией приближается он [человек – С.М.] к Богу, пребывая в молитве. И в какой мере приближается он к Богу намерением своим, в такой и Бог приближается к нему дарованиями Своими и не отъемлет у него благодати за великое его смирение, потому что он, как вдова пред судиею, неотступно вопиет защитить от соперника. (С. 335)

Иные во время мира поражаются стрелами вражиими – и это суть те, которые по дерзновению воли собирают вещество душам своим и в стране святой, то есть в молитве, видят себя одетыми в нечистую одежду. А это есть то самое, что возбуждается в душе их в час помышления о Боге и молитвы. Что приобрели мы во время нерадения своего, то и посрамляет нас во время молитвы нашей. (С. 427–428)

Если не имеешь силы совладеть с собою и пасть на лицо свое в молитве, то… спи, пока не пройдет для тебя этот час омрачения [состояние сомнений, страхов во время молитвы – С.М.], но не выходи из своей храмины. Сему искушению подвергаются наипаче желающие проводить жизнь умственную и в шествии своем ищущие утешения веры. (С. 417)

Когда… ум обновлен и сердце освящено, тогда все возникающие в нем понятия возбуждаются сообразно с естеством того мира, в который вступает он. Сперва возбуждается в нем любовь к Божественному, и вожделевает он общения с Ангелами и откровения тайн духовного ведения; ум его ощущает духовное ведение тварей и воссиявает в нем созерцание тайн Святой Троицы, также тайн достопоклоняемого ради нас домостроительства; и потом всецело входит в единение с ведением надежды будущего. (С. 259–260)

Очи Господни на смиренных сердцем и уши Его в молитву их (Пс. 33, 16). Молитва смиренномудрого как бы прямо из уст в уши. Во время безмолвия твоего благими делами смирения взывай: Господи Боже мой! Ты просветиши тьму мою (Пс. 17, 29). (С. 315–316)

Когда предстанешь в молитве пред Богом, сделайся в помысле своем как бы муравьем, как бы пресмыкающимся по земле, как бы пиявицею и как бы немотствующим ребенком. Не говори пред Богом чего-либо от знания, но мыслями младенческими приближайся к Нему и ходи пред Ним, чтобы сподобиться тебе того отеческого промышления, какое отцы имеют о детях своих, младенцах. Сказано: Храняй младенцы Господь (Пс. 114, 5). (С. 214)

Нерассеянная молитва производит в душе ясную мысль о Боге. И водружение нами в себе памятования о Боге есть вселение в нас Бога. Так соделываемся мы храмом Божиим. Вот – попечение и сердце, сокрушенное уготовлением упокоения в Боге! (С. 427)

Испытай себя, душа, и рассмотри, в какой земле удел твой, и миновала ли ты поле, которое делателям плодоприносит горесть; с воздыханием и беспокойством возгласи и возопи, – чем упокоевается Бог твой паче жертв и всесожжений. Уста твои да источат болезненные гласы, какими услаждаются святые Ангелы; омочи ланиты свои слезами очей твоих, чтобы почил в тебе Святой Дух и омыл тебя от скверны порока; умилостиви Господа твоего слезами, чтобы помог тебе. (С. 352–353)