Сашка остановился, оглянулся и сказал:

— Слышь, урядник, ночью, наверное, придётся идти, спать ляжем утром. Не найдём мы «чистого» места для сна.

— Пошли, — согласился Саблин.

— Или, может, ты по-другому думаешь? — Цеплялся пулемётчик.

Аким знал, что Сашка просто поболтать хочет, что молчать целыми днями ему тяжко, он усмехнулся и повторил:

— Пошли, поспим утром.

— У меня аккумулятор на семьдесят процентов сел уже, — продолжал Каштенков.

У Акима он сел ещё больше, броня штурмовика потяжелее, электричества «жрала» побольше. Но Саблин устал, ему не хотелось говорить, он только и ответил:

— Угу.

— И что «угу»? — Не отставал от него пулемётчик, немного раздражаясь.

— Хорошо, — коротко сказал Саблин.

С одной стороны говорить ему не хотелось, но односложные, непонятные ответы злили Сашку, и это было смешно. Каштенков оборачивался, смотрел на него с упрёком, а он делал вид, что не понимает, отчего пулемётчик злиться.

— Чего хорошего? — Спрашивал Каштенков.

— Ну, хорошо, что тридцать процентов, — отвечал Аким, опуская голову, чтобы скрыть улыбку.

— И что в этом хорошего?

— Ну как… Прошли столько, а аккумулятор ещё не разрядился, до Енисея нам трёх аккумуляторов точно хватит. — Пояснял Саблин.

— Да нам двух хватит, — недовольно говорил пулемётчик, чувствуя, что Саблин смеётся.

И тут Аким остановился. Еще не стемнело до конца, они шли с поднятыми забралами, не пользовались ПНВ, глазами глядели, и он увидал фиолетовое мерцание… Далеко до него было, и сначала он подумал, что это молнии переливаются на горизонте. Но молнии не могут сверкать бесконечно. А фиолетовый свет лился и лился, причём лился он от земли вверх, к небу. Сашка тоже стал глядеть в ту сторону, и если Саблин смотрел и раздумывал над тем, что видел, Каштенков тут же полез на ближайший бархан, втаптывая ботинками чёрную плесень во влажный песок, залез на самый верх и уже через секунду произнёс:

— Пришлые, сволочи.

Аким тоже полез на бархан, стал рядом. А Сашка продолжал убеждать его в том, что Саблин и не оспаривал:

— Точно говорю, пришлые. Батька, покойник, мне рассказывал про такое. Говорил: «Свет синий издалека видать, а подойдёшь ближе, так „гамма“ попрёт».

Саблин тоже про такое слышал, слышал, что многие считают это свечение местом пришлых и что гамма-излучения достигнут критических значений, если к этому свету приблизиться. Но это его не очень пугало, они были в броне, а броня рассчитана на излучения высокой интенсивности.

— Интересно, а сколько до того места вёрст? — Размышлял Аким.

— Не знаю, на вид километров десять, может, меньше, чёрт эту мокрую степь разберёт. А чего ты интересуешься? — Насторожился Каштенков.

— А дальномер его не увидит, наверное. — Размышлял вслух Аким.

— Да зачем тебе расстояние до него?

— Может, сходим, глянем, что там? — Предложил Саблин.

— Рехнулся? — Сразу оживился Каштенков.

— А что?

— Да ну их, пришлых, к дьяволу, не ровен час, уснёшь там и проснёшься в биоцентре уже переделанным, вот уже мало охоты у меня проснуться с коленками назад, как у «бегуна». Или с мордой как у «нюхача». Нет уж, спасибо… А такое и бывало… Тоже вот такие исследователи, ходили смотреть, что там да как… Посмотрели на свою шею.