Было во всем этом некая жуткость.

Широ был ненормален, но его ненормальность особо хорошо становилась видна тем лучше, чем больше с ним общаешься и контактируешь по серьезным поводам.

Бытие воителей волей-неволей отсеивает ленивых и продвигает дальше по жизни самых талантливых и упорных. Те, кто мало прикладывают усилий на тренировках, очень быстро погибают, не сумев продолжить свой род и передать гены.

Подобный отсев заставляет воителей медленно, но верно из поколения в поколение становиться все сильнее.

Тем не менее, даже так, Широ выделялся в том числе и на фоне самых рьяных любителей тренировок.

Холодная и устремленная воля, даже без намека на слабость или эмоции.

Пришедший в их клан целитель учился не просто прилежно. Он учился идеально.

Каждая свободная минута, не занятая сном, была четко распланирована и несла в себе что-то полезное для гостя.

Что бы лучше это осознать, стоит внимательно приглядеться к расписанию Ордынцева.

После того, как он просыпался, то немедленно приводил себя в порядок и шел принимать завтрак с Кизаши. Слуги приносили им еду прямиком в лабораторию внука Хидэо, поэтому в это же время Стас учился письму и старательно запоминал те или иные иероглифы, задавая вопросы касающиеся письменности.

Завтрак они заканчивали чаем, после которого Ордынцев садился за тренировку исцеляющей руки. Последняя могла продолжаться весь день вплоть до самого сна без единого отдыха и послаблений.

Вечером же перед сном он снова старательно повторял те иероглифы, которые он выучил с Кизаши ранее, выписывая непонятные моменты на отдельный свиток, чтобы спросить о них позднее.

И придерживаясь подобного темпа, Широ не делал пауз, не отвлекался и не медлил. Он работал с четкостью бездушного и беспощадного даже к самому себе механизма.

Казалось, что даже если весь мир рухнет, на его обломках останется неподвижная фигура Ордынцева, незыблемо пытающаяся узнать тайны вселенной.

Впрочем, если снаружи он был бесстрастен, то внутри него ни на секунду не ослабело клокочущее пламя жажды знаний, опаляющее своим огнем его внутренности.

Единственные паузы, которые Ордынцев себе позволял, это изучение письма и расспросы Кизаши о тех или иных фактах из жизни воителей. И делал он все это исключительно в обед или ужин, совмещая принятие и усвоение материальной еды и пищи для ума.

Стас знал, что принимать пищу и что-то учить или читать отнюдь не полезно для пищеварения, но повод пренебречь этим правилом был слишком важен, чтобы обращать внимание на такие тонкости.

Землянин отлично понимал, что без досконального знания культуры его новых «друзей» далеко он не уедет.

Без понимания культуры невозможно вовремя заметить слабости и прорехи в защите его противников.

А уж в противниках недостатка не будет, ведь на данный момент ими предположительно было население целого мира за исключением одного-двух человек.

Столь жутко рациональный и четкий подход наполнял душу алхимика одновременно восхищением и неуверенностью.

Было во всем этом нечто неправильное.

В культуре воителей тренировки и движение вперед ассоциировались с неким таинством и священным путем, по которому человек идет всю свою жизнь.