Вперед поползли саперы. Вскоре они вернулись и доложили, что сделали свое дело.

В маленькой долине, окольцованной скалами, произрастал разреженный хвойный лес. Среди деревьев пряталась партизанская база товарища Глинского.

Малым ходом вперед! Повстанцы поднялись, стали спускались вниз. Терпения им не хватало, накопилась, лопнула критическая масса. Смерть большевикам! Боевики переходили на бег, перепрыгивали через траншеи. Пошла неудержимая волна! Прозвучал тревожный крик, хлопнул выстрел. Поздно. Фактор внезапности был использован безупречно. Часовой повалился, напичканный свинцом.

Оглушительный рев огласил урочище. Боевики прыгали в ямы, ногами вышибали двери в землянки, швыряли туда гранаты, ждали, пока разлетятся осколки, врывались внутрь, паля из автоматов. Накаты на многих землянках не выдерживали и осыпались, хоронили под собой всех, кто там был.

В урочище воцарился адский грохот. Бандеровцы расстреливали всех, кто вставал на их пути. Они поджигали заранее припасенные факелы, швыряли их под навесы, где стояли деревянные столы, в приямок с полевой кухней, в баню.

В первых землянках сопротивляться было некому. Их обитатели погибли, не успев взяться за оружие.

Орда валила дальше, растекалась на фланги, к отхожим местам, складам, к мусорным ямам. Основная толпа прорвалась на небольшой плац, пятачок, застеленный досками, где проводились построения личного состава, зачитывались приказы.

Несколько полуодетых партизан выскочили из штабной землянки, истошно орали, поднимали выживший народ.

– Цвигун, к лодкам! – надрывался хриплый голос.

Двое упали, истекая кровью, третий бросился в темень. Из прочих землянок тоже валил народ, полусонный, растерянный. Люди сталкивались, падали, беспорядочно стреляли. Их косили плотным пулеметно-автоматным огнем. Те, кому пока посчастливилось уцелеть, бросались в темноту, отступали к юго-западной оконечности лагеря.

Тряслись ветки, длинноногий парень в исподнем карабкался на дерево, где партизаны оборудовали «гнездо глухаря». Пулеметчик был убит, запутался в ветках. Парень отпихнул его, передернул затвор, направил ствол вниз, приложился к спусковому крючку и ударил веером, в самую гущу вражеского войска. Он дико кричал, удерживая гашетку, водил стволом, спешил уничтожить как можно больше врагов. Пули ложились в цель, мертвые валились густо, и атака чуть было не захлебнулась.

Бандеровцы не сразу опомнились и ответили ураганным огнем. Лихого пулеметчика порвали пули. Он тоже запутался в ветках, повис, болтая руками.

Кучка выживших партизан смогла в критический момент сгруппироваться. Они поняли, что им осталось лишь как можно дороже продать свои жизни. Полуодетые, едва вооруженные, кто с автоматом, кто с лопатой, смертники кинулись врукопашную. Дрались беспощадно, орали, посылали как можно дальше ненавистных фашистских прихлебателей, положили нескольких бравых хлопцев. Бандеровцы отскочили назад и открыли беглый огонь, косивший наседающих партизан.

Нескольким защитникам лагеря удалось отступить к обрыву. Они лежали в высокой траве, отбивались последними патронами. Двое поднялись, кинулись к лестнице, врезанной в обрыв. Одного срубило очередью, другой успел нырнуть вниз.