На подъездной аллее ежесекундно появлялись автомобили, из которых выходили красивые и не очень красивые люди. Бархатные канаты сдерживали небольшую группу унылых фотографов и журналистов. Вспышки камер никак нельзя было назвать частыми. Между ними возникали довольно продолжительные паузы. Микроавтобус с логотипом местной телевизионной компании уже готовился к отбытию.

– Должен заметить, что открытие зала приматов – празднество менее грандиозное, чем те, в которых мне здесь приходилось принимать участие, – сказал Пендергаст, оглядываясь по сторонам. – Думаю, что подобного рода мероприятия публику утомили. Музей то и дело устраивает приемы.

– Зала приматов? – удивился О'Шонесси. – Неужели все эти люди интересуются обезьянами?

– Думаю, что большинство их них явились, чтобы пообщаться с приматами, не являющимися экспонатами выставки.

– Ужасно смешно.

Войдя в двери, они пересекли Ротонду. Если не считать посещения музея два дня назад, то в последний раз О'Шонесси был здесь еще мальчишкой. Тогда, впрочем, как и сейчас, в музее были динозавры. И кроме динозавров – стадо слонов.

Красная ковровая дорожка и улыбающиеся молодые дамы указывали им путь. Очень милые дамы. О'Шонесси решил, что обязательно посетит музей, как только у него появится свободное время.

Они прошли через африканский зал и, миновав украшенные бивнями слона двери, вступили в зал для приемов. В помещении было множество маленьких столиков, освещаемых ритуальными для подобного рода мероприятий свечами. Вдоль одной из стен тянулась уставленная разнообразными яствами буфетная стойка. Стойку с обоих концов венчали прекрасно укомплектованные разливочные центры. В самом дальнем конце зала находился подиум, а в ближайшем к нему углу струнный квартет усердно пиликал венские вальсы. О'Шонесси не верил своим ушам. Квартет звучал просто отвратительно. Оставалось утешаться лишь тем, что музыканты увечили не Пуччини.

Зал был почти пуст.

У дверей торчал какой-то лощеный тип с белой гвоздикой в петлице. Под гвоздикой висела огромная картонка с начертанным на ней именем. Он подбежал к Пендергасту и, всем своим видом выражая благодарность, принялся трясти руку агента.

– Гарри Медокер, – представился тип. – Руководитель отдела по связям с общественностью. – Благодарю вас за визит, сэр. Надеюсь, вам наш новый зал понравится.

– Поведение приматов является моей специальностью.

– Ах вот как! Значит, вы пришли туда, куда надо. – Глава ведомства заметил О'Шонесси, и его рука с зажатой в ней ладонью Пендергаста замерла в воздухе. – Простите, офицер, – сказал он. – Неужели у нас возникли какие-нибудь проблемы?

В голосе, которым были произнесены эти слова, не осталось ни капли сердечности.

– Именно, – угрожающим тоном ответил О'Шонесси.

– Это частное мероприятие, офицер, – не пытаясь скрыть враждебности, произнес Медокер. – Прошу прощения, но вам придется уйти. Мы не нуждаемся в дополнительной охране...

– Вот как? Только для твоего сведения, Гарри... Я здесь в связи с группой любителей кокаина, которая подвизается в вашем заведении.