Я отчаянно боролась с соблазном. Боролась, но проиграла. Я ничего не сумела с этим поделать: доводы разума не могли противостоять необузданной страсти, которую этот мужчина зажег в моем сердце. Я упорно пыталась выбраться из водоворота этого чувства, но все было тщетно. Ничто уже не могло меня удержать: ни жених и предстоящая менее чем через месяц свадьба, ни мать, положившая всю жизнь, чтобы вырастить дочь достойной и честной девушкой. Меня не остановило даже то обстоятельство, что я практически ничего не знала о человеке, которого полюбила, и понятия не имела, какая судьба ждала меня рядом с ним.

Через девять дней после первого визита в магазин «Испано-Оливетти» я снова туда пришла. Как и в прошлые два раза, меня вновь поприветствовал звон колокольчика у двери. Однако в магазине не было ни толстого продавца, ни работника склада, ни покупателей. Только Рамиро Аррибас.

Я направилась к нему, стараясь, чтобы мой шаг был твердым. Я приготовила для него слова, но они не понадобились. Рамиро не дал мне ничего сказать. Как только я приблизилась, он притянул меня к себе и, обхватив ладонью затылок, запечатлел на губах такой сильный, страстный и долгий поцелуй, что мое тело перестало мне подчиняться, превращаясь в нечто мягкое и вязкое, словно патока.

Рамиро Аррибасу исполнилось тридцать четыре года, он был опытен и так владел искусством обольщения, что перед ним не устояла бы даже бетонная стена. Сначала родилось притяжение, за ним — сомнения и тоска. И наконец, нахлынула страсть и разверзлась бездна. Без него мне нечем было дышать, а рядом с ним я не шла, а словно летела, едва чувствуя под ногами землю. Если бы реки вышли из берегов и от городов не осталось и камня на камне, если бы весь мир вдруг перевернулся и кругом воцарился хаос, меня по-прежнему волновало бы только одно — чтобы Рамиро был рядом.

Тем временем Игнасио и мать заподозрили, что со мной творится что-то неладное — нечто такое, чего нельзя объяснить простым волнением, связанным с надвигающимся замужеством. Однако они не могли проникнуть в тайну моего странного поведения — постоянного молчания, внезапных исчезновений из дома и нервного смеха, вырывавшегося иногда из груди. Я вела двойную жизнь всего несколько дней, но этого оказалось достаточно, чтобы чаша весов, неуклонно склонявшаяся в пользу Рамиро, окончательно перевесила. Не прошло и недели, как я поняла, что выход только один — порвать с прежней жизнью и броситься навстречу неизвестности. Настало время раз и навсегда покончить с прошлым и начать все с чистого листа.

Игнасио пришел к нам домой вечером.

— Жди меня на площади, — шепнула я ему, приоткрыв дверь всего на несколько сантиметров.

Маме я все рассказала еще за обедом, и Игнасио тоже не могла больше оставлять в неведении. Накрасив губы, я спустилась к нему через пять минут, держа в одной руке новую сумку, а в другой — пишущую машинку «Леттера-35». Он ждал меня на нашем обычном месте — холодной каменной скамейке, где мы провели столько часов, планируя совместное будущее, которому не суждено было осуществиться.