В конце концов Лион Измайлов посоветовал: «А ты ему блок «Мальборо» подари!» И оказался прав. Подарил. Напечатали. Более того, вскоре я получил за этот рассказ премию «Золотой теленок» — от «Литературной газеты». Но рассказ и в самом деле был достойный, а уж с сигаретами в придачу — в особенности.

Позже он был много раз перепечатан. Причем один раз — тем же редактором. Значительно позже в ресторане Центрального дома литераторов я выставил ему бутылку и сказал: «Между прочим, в этом рассказе тогда я так ничего и не переделал». Без всякого смущения он мне ответил: «А рассказ так и остался дерьмом. Просто ты теперь у нас знаменитость. И у тебя можно печатать все. Все равно будет успех. Давай выпьем за то, что ты своего добился. Я верил в тебя, поэтому и не печатал. Посылал тебе испытание». И знаете, я с ним согласился и еще одну бутылку выставил за то, что он помог моему развитию.

Потом на моем юбилее этот редактор — Виталий Резников — вышел на сцену и рассказал, как много лет надо мной измывался. А я подарил ему комплект радиоаппаратуры — за то, что он так замечательно меня воспитал!

Мне ведь и самому приходилось в 80-е годы в журнале «Юность» с молодыми авторами работать. Знаю точно: если сделаешь замечание, а человек побагровеет, пойдет пятнами, — ничего из него путного не получится, а если прислушается к замечаниям, — может, толк и будет.

Кто-то из древних сказал: «Юмор — это когда ты смеешься над тем, кто упал. А сатира — над тем, кто толкнул». В наше время считаю необходимым смеяться только над тем, кто толкается.

Фрагменты автобиографии, www.zadornov.net

После «вагонов» был «Шпион», а потом еще пять неудачных выступлений. Потом я стал писать для артистов, а артисты упоминали на сцене мою фамилию. Причем им я старался отдать шутки посмешнее, а себе для выступлений оставлял то, что поумнее. У меня этот тумблер четко работал.

Как-то мы с артистами выступали на теплоходе во время круиза по Волге. Меня брали в качестве молодого начинающего. Ездили такой компанией: Андрей Вознесенский, Булат Окуджава, Виктория Токарева, Вероника Долина и многие другие и я.

Помню, мы шли на теплоходике из Куйбышева (теперь Самара) в Тольятти. На юте на скамеечке сидел очень грустный Булат Окуджава, как будто предчувствовал, что вся демократия, за которую он борется, закончится грандиозным воровством. Я подошел к нему, хотелось поговорить с вели-[ким. Думал, он меня сейчас за мои выступления будет хвалить. А он неожиданно сказал:

— Я недавно смотрел по телевидению выступление одного известного артиста, не помню его фамилии, он читал ваш монолог. Скажите, зачем вы пишете такую дрянь? Ведь когда вы выступаете в наших вечерах, вы читаете неплохие литературные рассказы.

Я ответил, что делаю это специально, потому что артисты требуют более примитивных шуток. И за это платят деньги. Вот как только начну получать от них и за их исполнение рублей 200 в месяц, буду сидеть дома и писать только то, что мне хочется.

Мне показалось, Окуджава еще более погрустнел и ответил: