Честно говоря, я едва не подпрыгивала от радости. Впервые за столько времени я могла ходить и предвкушала хорошее время.
Я могу сделать из этого мира все, что захочу! А хочу я сделать мир, которым мог бы гордиться Лонни!
Глава 4
Я понемногу привыкла к движению в игре, и мне по-настоящему захотелось полетать. Я дважды подпрыгнула на верхушке холма – аватар не взлетел в небо, а скатился на несколько блоков вниз. Значит, я не в творческом режиме, а в режиме выживания. Я вернулась на вершину и осмотрелась. С другой стороны холма вдалеке виднелось коричневое пятно – наверное, биом пустыни. Там не видно никаких жителей и поселений. Поэтому я пошла на север вдоль реки, мимо свиней и овец, рощ и лугов с цветами. Далеко впереди они сменялись зеленью. Значит, болото. Но я исследую его позже. Пока лишь хочу проверить деревню на другом берегу. Я посмотрела в ту сторону – и весь мир повернулся подо мной в сторону деревни близ моей новой базы.
Бежать в игре, видимой сквозь ВР-очки, восхитительно! Мир так и несется по сторонам, а радость от возможности стремглав бежать пьянит. Я почти вообразила, что меня несут взаправдашние ноги, толкают сквозь мультяшно яркий пейзаж.
– Оптическая иллюзия, – произнесла я вслух.
Я знала, что лежу на больничной койке, а мир вокруг – проецируемое изображение, ограниченное полем зрения очков. Все – обман зрения. Нереальность.
Это напомнило мне курс об оптических иллюзиях, который в восьмом классе нам читала учительница физики, миссис Франклин. Мне курс безумно нравился. Там было про куб Неккера – двухмерную картинку, которую можно видеть и так и эдак, в зависимости от того, какую грань решишь считать «передом». А иллюзия Геринга показывала, как прямые линии можно сделать на вид кривыми и даже передвинуть с помощью умело размещенных лучей. Но мой любимый – это «Вращающийся змей», разноцветный круг. Он кажется движущимся, когда смотришь на него краем глаза. Это выглядит магией, словно у цветов собственный мозг, читающий мои мысли и знающий, когда я отворачиваюсь, и тогда резвящийся в свое удовольствие. Даже когда мы прошли иллюзии, я продолжала рисовать «вращающихся змеев», воображая, что они по-своему пытаются общаться со мной.
– Зрение – один из главных наших способов получить информацию о мире вокруг, – говорила миссис Франклин. – Но помните: глаза можно обмануть, равно как и мозг.
Я остановилась на берегу реки, ударила по ближайшему цветку – и ничего не случилось. Да, здесь все – иллюзия.
Дальше синие кубы обозначали узкую реку, коричневые и зеленые кубы за синими – другой берег. Если бы я захотела, могла бы сосчитать, из скольких кубиков состоит мир. Но зачем портить удовольствие? Это было бы как пойти на представление фокусника и вслух громко описывать технику каждого фокуса. Во-первых, хамство, а во-вторых, портит эффект. Пусть это иллюзия, но я была счастлива стоять у иллюзорной реки, вместо того чтобы лежать среди опостылевшей реальности.
С этого берега деревня выглядела привлекательной. Я установила верстак, мысленно поблагодарила Эй-Джи за полный комплект материалов в самом начале игры и наделала досок. Затем сотворила то, что мне казалось прочной, надежной лодкой. Когда я заканчивала работу, ко мне подошла овца и посмотрела вверх. Не на меня – просто вверх. А я поплыла через реку.