Проситель снимает с себя ответственность за свою судьбу, мол, «на все воля божья». А коли так, надо просто хорошо попросить, и, Бог милостив, подаст. «Горы и долины! Реки и моря! О небо! О земля! Я преклоняюсь перед вашим могуществом! Меня переполняет вера и благоговение. Я верю, что вы поможете мне купить мою утреннюю газету!» Что, слишком утрировано? Ничуть, потому что для могущественных высших сил, что утренняя газета, что дворец – без разницы – все возможно. Значит, просил плохо! Ну чтож, проси дальше.
Есть такой анекдот. Мужик лежит на диване и молится: «Господи, помоги мне разбогатеть. Ведь ты все можешь! Я верую в твое могущество! Я надеюсь на твое милосердие!» А Господь, с досадой: «Оторви же свою задницу от дивана и пойди, хоть лотерейный билет купи, скотина!» Вот такая удобная позиция: снять с себя ответственность и одновременно барахтаться в своей внутренней важности. В чем здесь внутренняя важность? Человек вообразил себя настолько важной фигурой, что полагает, будто Бог, при всем его могуществе и милосердии, будет заботиться о его благополучии. Бог и так дал человеку слишком много – свободу выбора, а тот, из-за своей инфантильности, не хочет принять этот дар, и вечно не доволен.
Инфантильность находит свое оправдание в том, что на пути к цели выстраивается масса препятствий. Человеку вечно что-то мешает. А мешают ему равновесные силы и маятники, возникающие как следствие им же самим созданных избыточных потенциалов важности. Получается, как в той детской игре. «Гуси-гуси!» «Га-га-га!» «Есть хотите?» «Да-да-да!» «Ну, летите!» «Мы не можем! Серый волк под горой не пускает нас домой!»
Если человека не устраивает роль Просителя, он может выбрать второй путь: принять роль Обиженного, то есть выражать недовольство и требовать то, что ему якобы причитается. Обиженный наносит еще больший вред судьбе своим недовольством. Для примера приведем еще одну аллегорию. Человек приходит в музей, там ему не нравится экспозиция, и он считает себя вправе выражать недовольство. Он начинает топать ногами, грозиться, требовать, а то и крушить все вокруг. Естественно, вслед за этим следует наказание. Человек еще больше обижается и продолжает активно выражать свое недовольство. «Как же! Ведь они должны были из кожи вылезти, чтобы мне угодить!» Ему не приходит в голову, что он всего лишь гость в этом мире.
С точки зрения Трансерфинга, и тот, и другой путь выглядит совершенно нелепо. Трансерфинг предлагает совершенно новый путь: не проси и не требуй, а пойди и возьми.
Что же тут нового? Ведь так и поступает человек, сделавший другой выбор: моя судьба в моих руках. Он начинает бороться с миром за место под солнцем. Занимая жесткую позицию, человек ведет войну с маятниками, отстаивает свое, вовлекается в конкуренцию, работает локтями. В общем, вся жизнь – сплошная борьба за существование. Человек выбрал борьбу, и этот вариант в пространстве тоже имеется.
Мы с вами уже знаем, что как смирение, так и недовольство вовлекают человека в зависимость от маятников. Вспомните материал главы о потенциалах важности и вам все станет ясно. Проситель создает потенциал своей вины и добровольно отдает себя в руки манипуляторов. Тот, кто просит, заранее предполагает, что он повинен просить и ждать, может, подадут. Обиженный создает потенциал недовольства, обращает против себя равновесные силы и активно портит свою судьбу.