Дэггет ничего не слышал. Полностью оглох. Но он и не хотел ничего слышать. И видеть ничего не хотел.
Бернард снова взял верх. Победил ценой собственной жизни. Дэггета охватило такое отчаяние, которое невозможно передать словами. Он попробовал закричать — и ничего не услышал. Однако испуганное выражение на лице у Лысого говорило о том, что голос у него еще есть. Интересно, а как с головой? Может, он уже сошел с ума? Ему показалось, что он видит снег. Но ведь не может же быть снег в августе.
Он вытянул руку и стал хватать этот снег, как ребенок в первые дни зимы.
Потом он разжал пальцы. Слышать он ничего не слышал, однако видел все прекрасно. В руке у него были немецкие марки…
Глава вторая
Энтони Корт сидел на переднем сиденье взятого напрокат автомобиля и чистил картофелину. В этот момент он вспоминал свою баварскую бабушку. Наденет, бывало, поношенный белый передник поверх длинного платья из плотного хлопка, усядется на заднем крыльце и примется чистить картошку. Начистит целое ведро, а потом делает пюре с маслом, с перчиком, со свининкой.
Эту картофелину он есть не собирался.
Вот и наступил долгожданный день — вторник, двадцать первое августа. Сколько месяцев он предвкушал этот день! Сегодня он наконец узнает, как ведет себя в полете аэробус «данинг-959». Источник этой позарез необходимой информации — некий Роджер Вард, обладатель докторской степени, сейчас предавался любовной страсти в блочном доме всего в какой-нибудь сотне метров отсюда. Корт мог видеть окно той комнаты, на третьем этаже, на углу Восточной Оливковой улицы: желтый свет свечей, при котором женщины кажутся прекрасными, а слова приобретают особый смысл. При котором запах вина, смешавшись с запахом похоти, создает атмосферу нескончаемого наслаждения.
Чистенькое свежеоштукатуренное здание из двух коробок было окружено низкими балкончиками с перилами из стальных трубок, покрашенными в ярко-голубой цвет. В подвальном этаже, за крепкими металлическими воротами — гаражи и площадка для парковки; у выезда на улицу висит большое объявление: «Есть места для парковки». Это, по-видимому, часть территории, используемой агентством по операциям с недвижимостью.
Корт неспешно чистил свою картофелину, постоянно держа в поле зрения окно той самой комнаты и машину Варда — серый «таурус»; она стояла на платной стоянке. По радио передавали второй тайм бейсбольного матча. Корт ни черта в этой игре не понимал.
Одет он был в застиранные парусиновые штаны, оливкового цвета рубашку и ветровку цвета морской волны. На ногах — итальянские туфли на резиновой подошве. Лицо он постарался изменить: цветные контактные линзы, парик, мохнатые накладные брови.
Эта Сара Притчет, как видно, отличная любовница: Вард уже несколько часов с ней. Корт, помимо своей воли, стал представлять себе все ощущения, которые тот сейчас испытывает. Чего бы он ни отдал, кажется, чтобы очутиться на его месте — в жарких объятиях женщины, вместо того, чтобы торчать тут в машине и чистить эту идиотскую картофелину.
С истинно немецкой педантичностью он поставил перед собой две основные задачи: похитить Варда и добраться до электронного тренажера «данинг». Обычно у человека, отягощенного слишком большим количеством информации или слишком сложными задачами, реакция замедленная. Реакцию же Энтони Корта можно было сравнить разве что с кошачьей.