– Лучше. – Взгляд Коннора блуждал по зеленой траве, растущей вдоль беговых дорожек, но я знал: друг видит сухую пустыню и обгоревшие остовы домов. – Столько долгих ночей я лежал без сна и слышал выстрелы, а когда засыпал, они мне снились. Мне казалось, это никогда не закончится.

– Ага, – сказал я. – Но мы оба всё еще здесь, да?

– Ага. Мы всё еще здесь. – Он подался вперед и положил руку мне на плечо. – Я тебя люблю, старик.

Вес его ладони всколыхнул в памяти множество воспоминаний. В школе я писал за него сочинения. Вступил в армию. Бросился прямо под взрыв гранаты. Отказался от любви всей своей жизни ради его счастья. Я сделал всё это, потому что любил Коннора, но никогда не произносил этого вслух.

Я положил ладонь ему на затылок и прижался лбом к его лбу.

– Я тоже тебя люблю, – хрипло проговорил я. – Спасибо тебе… – Я на секунду стиснул зубы.

«Скажи это. Произнеси это вслух».

– За тебя.

Коннор кивнул, прижимаясь лбом к моему лбу.

– Я тоже, Уэс. Черт возьми, я всегда буду тебя любить.

На несколько секунд мы замерли, потом отстранились друг от друга, утирая глаза рукавами.

– Ну что, готов?

– Ага. Вперед.

Мы направились к парковке.

– Возвращаешься обратно в Италию? – спросил я.

– Через несколько дней. – Он оглядел парковку. – Кто тебя забирает?

– Я собирался вызвать такси.

Коннор дернул подбородком, указывая на свой «Додж Хэллкет».

– Я тебя подвезу. Как в старые добрые времена. – Он ткнул меня кулаком в плечо. – Ты наверняка устал после соревнований. Не так-то просто занять четвертое место.

– Отвали, – фыркнул я. – Я впервые принял участие в гонке.

– Какая разница. В последний раз ты пришел четвертым, когда больной кишечным гриппом бежал эстафету четыре этапа по четыреста метров. Кстати говоря, а где же знаменитая рвота после соревнований? – Он с мрачным видом покачал головой. – Я заплатил приличные деньги, чтобы посмотреть эту гонку.

Я средним пальцем оттянул вниз кожу под глазом.

– Прости, что разочаровал.

Коннор повторил мой жест, потом хитро улыбнулся, и я почувствовал, что между нами всё стало по-прежнему. Любовь, более сильная, чем дружба, чем любое родство. Проверенная в бою связь, впитавшаяся в плоть и кровь.

Друзья навек.

После утренней смены в «Белом султане» я вернулась к Уэстону, чтобы принять душ – смыть муку и пот после работы в переполненной пекарне. Прошло всего несколько дней, но ни я, и Уэстон не могли удержаться и остаться на ночь каждый в своей постели, в одиночестве. Он вернулся домой как раз в тот момент, когда я вытиралась банным полотенцем.

– Отем?

– Я здесь, – крикнула я. – Расскажи мне всё.

Уэстон въехал в спальню; на нем всё еще была форма для бега и толстовка, и вид у него был как у охотника, только что убившего зверя. Он окинул меня голодным взглядом, и у меня по коже побежали мурашки.

– Итак? – спросила я, стараясь не обращать внимания на разом наэлектризовавшуюся атмосферу. – Как всё прошло с Коннором?

– Отлично, – ответил Уэстон, не сводя глаз с моих голых ног. – Всё хорошо.

– И только? – уточнила я, усмехаясь. – «Всё хорошо»?