— Цвета Турнье, — откликнулся Жан Поль.

— Именно. Ты скажешь, что все это просто совпадение. Мне известно, что ты думаешь о совпадениях. Но что-то уж слишком их много. Во всяком случае, для меня.

Жан Поль поднялся, размял ноги и принялся расхаживать вокруг развалин.

— Это ведь ла-Бом-дю-Мсье, верно? — спросил он, остановившись наконец. — Ферма, название которой ты нашла в Библии?

— Она самая, — кивнула я. — И мы здесь зароем эти кости.

— Взглянуть можно? — Жан Поль указал на сумку.

— Конечно.

У него явно возникла какая-то идея. Я уже слишком хорошо его знала, чтобы понять это по виду. Странно, но мне сделалось лучше. Желудок, бунтующий с тех самых пор, как меня стошнило в пиццерии, успокоился. Я сидела на камнях и молча наблюдала за Жаном Полем. Он опустился на колени, расстегнул сумку, широко раскрыл ее, долго вглядывался в ее содержимое, потом прикоснулся к волосам, потрогал клочок голубой материи. Затем поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Только тут я вспомнила, что на мне его рубаха. Голубая, в красную полоску.

— Честное слово, я это не нарочно, — заговорила я. — Я и понятия не имела, что встречусь здесь с тобой. Это Сильвия меня заставила. Говорит, слишком уж однотонная у меня одежда.

Жан Поль улыбнулся.

— Между прочим, как выяснилось, Гёте однажды заночевал в Мутье.

— Великое дело, — фыркнул Жан Поль. — Да где он только не ночевал.

— Я так понимаю, ты Гёте всего прочитал?

— Как ты однажды сказала — что мне сейчас самое время вспомнить Гёте?

— Туше, — улыбнулась я. — Ладно, в любом случае извини, что взяла твою рубаху. Тем более что она… словом, я угодила в историю, когда она была на мне.

— Да вроде бы все нормально. — Он критически оглядел меня.

— Ты со спины ее не видел. Нет-нет, не сейчас. Это уже другая история.

Жан Поль застегнул сумку.

— У меня есть идея, — объявил он. — Только не уверен, что она тебе понравится.

— После всего, что со мной случилось, мне уже ничего не может не понравиться.

— Мне хотелось бы покопать здесь. У дымохода.

— Зачем?

— Так, одну мыслишку проверить надо.

Жан Поль склонился над развалинами. От печи немного осталось — только глыба гранита, как в Мутье, к тому же с большой трещиной посредине.

— Слушай, я вовсе не собиралась закапывать кости здесь, если, конечно, ты это имеешь в виду, — запротестовала я. — Уж где-где, но только не здесь.

— Да у меня и в мыслях не было. Просто собираюсь поискать кое-что.

Сначала я смотрела, как он откалывает от плиты кусочек за кусочком, потом встала на колени и принялась помогать ему. Больших камней я, памятуя о своем положении, тщательно избегала. В какой-то момент Жан Поль посмотрел на меня со спины, подошел и провел пальцем по следу от крови. Я не разогнулась, чувствуя, как руки и ноги у меня покрываются гусиной кожей. Ладонь Жана Поля скользнула вверх, задержалась на шее, потом переместилась к затылку. Он растопырил пальцы, провел ими по волосам, словно гребенкой, и тут же остановился.

— Тебе не хочется, чтобы я к тебе прикасался. — Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

— Тебе самому не захочется ко мне прикасаться, когда узнаешь все. Я ведь многое еще не досказала.