— Мы встретились с ним однажды недалеко отсюда, а я как раз нес корзину с сапигой. Поздоровались и пошли дальше, но я заметил, какими глазами он на мою корзину глядел.

— Завидущими?

— Точно. Должно быть, понял, что там и откуда я это несу. Через два дня я в деревне был, в лавку ходил, обратно иду, так он за мной увязался. Следит, стало быть. Ну, я сразу на заводь пошел, чтобы ему урок подать. Пришел на место, сделал снасть из прутика и сел у берега, как будто я так всегда ловлю. А он за всем этим наблюдал из-за кустов. Но потом я посмотрел на часы и как будто о каком-то деле вспомнил. Забрал прутик и ушел, так этот бедняга весь день до вечера с таким же прутиком просидел, а потом я его там и на другой день видел.

Джек засмеялся, довольный тем, как провели старика Друмпеля. Разговора на эту тему им хватило до места расставания, где Джеку следовало сворачивать к своему хутору.

Он отдал мешок Ферлину, перекинул корзину в другую руку и, сказав: «Пока, Ферлин», — пошел домой, однако компаньон окликнул его:

— Постой, Джек!

Тот остановился, и Ферлин подошел ближе.

— Я чего сказать-то хотел, ты матери ничего не рассказывай. Ходили на болото за крупной сапигой, только и всего.

— Ну конечно, Ферлин, я ж не маленький, понимаю.

— И еще один вопрос: ты в другой раз хочешь составить мне компанию или с тебя достаточно?

— Ну, вообще-то я не против, — немного подумав, ответил Джек, щедрый трофей сгладил впечатление от приключений на дюнах. — А что в этот раз?

— Мы добыли объектив, теперь нужно превратить его в деньги.

— Как это?

— Продать.

— А кому?

— Есть люди.

— А зачем тебе я, Ферлин? Я никогда не продавал такие штуки.

— Для солидности.

— Но хоть там-то в нас стрелять не будут?

— Да не должны, — без особой уверенности ответил Ферлин.

На том они и расстались.

Поднимаясь на невысокое, в три ступеньки, крыльцо, Джек старался топать как можно громче, чтобы придать значимости своему триумфальному возвращению.

— Ма! — позвал он, входя в небольшую прихожую.

— Ма-а-а! — повторил он, поставил корзину и начал стягивать отяжелевшие от сырости сапоги.

— Ма! — позвал он в третий раз, заходя в комнату.

— Ну чего ты раскричался? Здесь я, на кухне…

Джек нагнул голову, чтобы протиснуться под низкой балкой пристройки, и оказался в небольшом помещении со скругленными углами. Прежде их кухня была какой-то емкостью, а потом ее притащили сюда, вырезали окна, и она стала кухней.

— Чего делаешь? — спросил Джек, стараясь сдерживаться, чтобы не начать хвастаться сразу.

— Картошку варю, — сказала мать и, вытерев руки о фартук, увидела стоявшую на полу корзину.

— Это чего у тебя там?

— Мясо, мам! — широко улыбаясь, сообщил Джек. Он снял крышку.

— Ну-ка, загляни…

Мать несмело приблизилась и, заглянув в корзинку, всплеснула руками:

— Ой, какая огромная!

— Давай безмен, я ее взвесить хочу!

— Ой, да где ж ты ее взял, такую громадную? — стала расспрашивать мать, доставая из шкафчика весы.

— Это мы с Ферлином поймали.

— Так ты ж говорил, что за холмы пойдете, охотиться…

— Ну, не получилось, планы изменились, — ответил Джек и, вывалив извивающуюся сапигу в пластиковый мешок, заметил, что из нее через ротовую полость вытянулся тонкий тросик, который оказался привязан изнутри ко дну корзинки. Недолго поудивлявшись, Джек подцепил мешок на крюк безмена и поднял, глядя на показания стрелки.