В любом случае помощь бедным грозила тяжелыми последствиями. Спинхемлендская система только поощряла бы людей вступать в браки и плодиться насколько возможно быстро и обильно. Один из близких друзей Мальтуса, экономист Дэвид Рикардо, полагал, что базовый доход также будет искушать неимущих меньше работать, что приведет к падению производства пищи и раздует пламя революции, подобной Французской, в британских землях[141].
В конце лета 1830 г. предсказанное восстание началось. Крича «Хлеба или крови!», тысячи сельскохозяйственных тружеников по всей стране крушили уборочные машины землевладельцев и требовали денег на жизнь. Власти ответили жестко: арестами, заключением и депортацией 2000 бунтовщиков, смертными приговорами.
Члены правительства в Лондоне поняли, что нужно что — то делать. Они инициировали изучение в национальном масштабе условий сельскохозяйственного труда, сельской бедности и самой спинхемлендской системы. Весной 1832-го правительство начало беспрецедентное по тем временам исследование, в ходе которого были опрошены сотни человек и собраны кипы данных. Итоговый отчет содержал 13 000 страниц. Но его можно было изложить всего в одном предложении: Спинхемленд оказался катастрофой.
Исследователи Королевской комиссии винили базовый доход в демографическом взрыве, снижении зарплат, возросшем аморальном поведении — то есть в полной деградации английского рабочего класса. Однако, писали они, к счастью, как только базовый доход был отменен:
Бедные вновь начали трудиться;
Они выработали «привычку к бережливости»;
«Потребность в их труде» возросла;
Оплата их труда «в общем улучшилась»;
Они стали реже вступать в «неосмотрительные и несчастливые браки»;
Их «моральное и общественное поведение улучшилось во всех смыслах»[142].
Это был первый случай, когда правительство осуществило систематический сбор данных для принятия сложного решения. Поэтому весьма популярный и одобренный в обществе отчет королевской комиссии долго считался авторитетным источником в нарождающихся тогда социальных науках.
Даже Карл Маркс основывался на нем, проклиная спинхемлендскую систему в своем главном труде, «Капитале» (1867), 30 лет спустя. Он писал, что наниматели воспользовались помощью бедным для максимально возможного снижения оплаты труда и возложения ответственности на местное правительство. Подобно своему другу Фридриху Энгельсу Маркс видел в законах о бедноте пережиток феодального прошлого. Для освобождения пролетариата из оков бедности нужна была революция, а не базовый доход.
Критики Спинхемленда добились своего; и левые, и правые считали его ошибкой истории. Даже в XX в. такие видные мыслители, как Иеремия Бентам, Алексис де Токвиль, Джон Стюарт Милль, Фридрих Хайек и, главное, Карл Поланьи, осуждали эту систему[143]. Спинхемленд стал хрестоматийным примером правительственной программы, которая, несмотря на благие намерения, ведет в ад.
Но это еще не вся история.
В 1960-1970-х гг. историки снова взглянули на отчет королевской комиссии о Спинхемленде и обнаружили, что большая часть текста в нем была написана еще до того, как были собраны какие бы то ни было данные. Из распространенных опросников лишь 10 % были заполнены. Более того, вопросы в них были наводящими, с заранее заданными вариантами ответов. Среди респондентов почти не было получателей помощи. Свидетельства, если их позволительно так называть, поступали по большей части от местной элиты, особенно духовенства, на чей взгляд бедняки лишь становились все подлее и ленивее.