Так что же можно сделать?

Шафир и Муллайнатан предлагают несколько возможных решений: например, помочь нуждающимся студентам заполнять бумаги, необходимые для получения финансовой помощи, или раздавать коробочки для пилюль, снабженные лампочками, которые загораются, напоминая о том, что нужно принять лекарство. Подобные «подталкивания» очень популярны у политиков современной Страны изобилия, главным образом потому, что ничего не стоят.

Но, честно говоря, чего можно добиться подобными действиями? Они являются порождением эры, когда политика занята главным образом борьбой с симптомами. Подталкивания могут сделать бедность все более и более приемлемой, но, взглянув на картину в целом, вы понимаете, что они абсолютно ничего не решают. Возвращаясь к аналогии с компьютерами, я спрашиваю Шафира: зачем ковыряться в программном обеспечении, если проблему можно легко устранить установкой дополнительной памяти?

Сначала Шафир не понимает, а затем отвечает: «А, вы имеете в виду — раздавать больше денег? Конечно, это было бы здорово, — смеется он. — Но есть очевидные ограничения… Здесь, в Амстердаме, такая разновидность политиков левого крыла, которую в Америке и не видывали».

Однако самих по себе денег недостаточно; важен также вопрос их распределения. «Дефицит — понятие относительное, — замечает Шафир. — Можно говорить о недостаточном доходе, а можно — о чрезмерных ожиданиях». Это простая действительность: если вы хотите больше денег, времени, друзей или пищи, то скорее ощущаете дефицит. То, чего вы хотите, в большой степени определяется тем, что имеют окружающие вас люди. Как говорит Шафир, «растущее неравенство в западном мире является крупным препятствием в этом отношении». Если много людей покупает последний смартфон, вы тоже его хотите. Покуда неравенство растет, валовая внутренняя ментальная пропускная способность продолжает сокращаться.

Но предполагалось, что деньги — это ключ к счастью и здоровой жизни, не так ли?

Так. Однако в масштабах нации — лишь до определенной степени. Пока ВВП на душу населения держится на отметке примерно до $5000 в год, продолжительность жизни повышается более или менее автоматически[110]. Но как только пищи становится достаточно, крыша не течет и есть чистая проточная вода, экономический рост перестает гарантировать благополучие. С этого момента гораздо более точным прогностическим фактором становится равенство.

Взгляните на диаграмму ниже. Ось у показывает значения индекса общественных проблем, ось x — ВВП стран на душу населения. Оказывается, что эти две переменные совершенно не коррелируют. Более того, индекс социальных проблем богатейшей сверхдержавы мира (США) близок к таковому страны со вдвое меньшим ВВП на душу населения (Португалии).

«Экономический рост исчерпал свои возможности улучшать материальное положение людей в развитых странах, — заключает британский исследователь Ричард Уилкинсон. — При получении новых благ каждое приобретение вносит все меньший вклад в ваше благополучие»[111]. Однако график меняется коренным образом, если мы отметим на оси x не доход, а неравенство доходов. Картина вдруг кристаллизуется, и Португалия и США оказываются соседями в правом верхнем углу.