— Скажи матери, чтобы она сыграла мою любимую вещь — ноктюрн Шопена ми бемоль мажор, — попросил Кит. — Там есть места, которые я обожаю.

— Все будет так, как ты скажешь, мой повелитель. — Уловив в ее голосе призывные нотки, Кит оторвал взгляд от зеркала.

— Должно быть, ты чего-то от меня добиваешься, — подозрительно протянул он. — Эта твоя покладистость — явно неспроста.

— Мне нужна сущая безделица, если ты, конечно, не слишком утомлен, — проворковала невеста с раскрасневшимися щеками и растрепанными волосами. Она уже сбросила туфельки и наполовину расстегнула платье, оголив одно плечо.

— Та же самая безделица, о которой ты уже просила меня сегодня утром, а потом, во второй раз, перед ужином? — осведомился он, насмешливо подняв бровь.

Ее улыбка была кокетливо-дразнящей.

— У меня разыгрался волчий аппетит. Должно быть, это следствие беременности.

Его голос понизился до хриплого шепота:

— Не исключено, что в предстоящие несколько месяцев мне придется отказаться от многих дел, если ты и впредь будешь столь же требовательной.

— Вот хорошо-то было бы, — мечтательно протянула она, приподняв подол платья и нижние юбки, чтобы он увидел, что под облаком шифона и серебристых кружев ничего больше нет.

При виде столь соблазнительной картины Кит плотоядно улыбнулся.

— Я купил для тебя кое-какие безделушки. Ты не будешь возражать, если я преподнесу тебе рождественский подарок чуть раньше срока?

— Я просто жажду увидеть его.

— Подумай… Так мне нести его?

— Ну-у… Да, да, да!

Выйдя ненадолго в туалетную комнату, Кит тут же вернулся со шкатулкой из атласного дерева. Это был небольшой футляр для драгоценностей. Присев на краешек кровати, он вручил шкатулку Анджеле.

— С Рождеством тебя, дорогая, — сказал он. — Уж и не знаю, понравится ли. Возможно, что-то из этого у тебя уже есть.

Подняв крышку, Анджела зачарованно уставилась на драгоценности, переливавшиеся всеми цветами радуги — ожерелья, браслеты, броши, серьги, кольца.

Подняв глаза, она улыбнулась.

— Значит, ты решил купить всего понемногу.

— Тебе нравится? — спросил он с напускным безразличием. — Взгляни хотя бы на этот браслет с бирюзой и бриллиантами. Гляди, как интересно выполнена застежка, — в виде птички.

— Все очень красиво. Но это все безумно дорого. Тебе не следовало быть столь расточительным. — Она застенчиво улыбнулась. — Боюсь, ты еще не раз услышишь от меня эту фразу.

— Но мне нравится покупать тебе подарки.

— Ты слишком щедр. Мне вовсе ни к чему столько драгоценностей.

— Тогда продай их, а на вырученные деньги сделай новую пристройку к своей школе. Только не продавай вот эту маленькую штучку, — показал он на бархатную коробочку в уголке футляра. Кит и без того собирался выстроить для ее школы новое здание, однако не торопился сообщать об этом подарке, который тоже был припасен на Рождество.

— Но почему же я не могу продать это? — поинтересовалась она, осторожно притронувшись кончиком пальца к коробочке, обтянутой голубым бархатом.

— Открой — тогда поймешь.

Приподняв крышку, Анджела замерла, явно заинтригованная.

— Серьги? — не совсем уверенно спросила она. На дне коробочки лежали две изящные золотые прищепочки, очень напоминавшие клипсы. Одна из них была покрыта зеленой эмалью, другая — красной, и к каждой был подвешен крохотный колокольчик.