Любить нельзя вечно. Очень часто любят не конкретного человека, а воспоминания о любви. Почему всё так несправедливо? Почему часто любишь одного, а живёшь с другим? Грустно. Очень грустно…
Когда думаю об Игоре, очень жалею, что ИГОРЬ не ВАДИМ…
Глава 14
Мы по-прежнему сидели с Юлькой у меня на кухне и рассуждали о том, что я натворила с собственной жизнью.
— Юль, думаешь, он не изменится? — тихо спросила я.
— Изменится, только в худшую сторону, — не раздумывая, ответила она. — А с каких фигов он будет меняться? Кстати, насчёт ребёнка. Насчёт Машеньки… Я как-никак её крестная мама и очень сильно переживаю за твою дочку. Ты просто обязана сделать всё, чтобы оградить ребёнка от потенциальной опасности. Твой вернувшийся зэк — алкоголик, нарик. И не вздумай убеждать меня, что сейчас он не употребляет наркотики. Ты оплачивала не только его карточные долги, но и это в том числе. Увези куда-нибудь дочь, спрячь.
— Юль, что ты говоришь?! Куда я её увезу?
— К матери.
— Но это очень далеко.
— Увези далеко.
— Машку он любит как родную. Хорошо к ней относится.
— Подруженька, моя дорогая. Ему ты толком не нужна, что уж говорить о дочери. Увези её. Побудь с ним вдвоём. Думаешь, ей приятно видеть его вечно пьяную рожу?! Потом хоть до потери пульса общайся со своим возвращенцем, хоть несколько лет приглядывайся — изменился ли он и в какую сторону. А сейчас ты просто ставишь ребёнка под угрозу. Даже малым детям известно, что наша российская тюрьма — это совсем не то заведение, где из разбойников, преступников и плохих, нечестных людей делают, методом перевоспитания, образцово-показательных граждан, которые сразу же по выходу с зоны принимаются на практике демонстрировать свои благие намерения и человеколюбие. Главное, верить и печь пирожки. Да, они меняются, только в ещё худшую сторону. Всё, что они могут обеспечить, так это отвратительную безденежную жизнь. Прости меня, моя подруженька, но богата дурами земля русская. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Потом в психушке будешь лежать с диагнозом психопатия или суицидальный настрой.
— Юля, прекрати! — закричала я на подругу.
— Не прекращу. Кто тебе ещё правду скажет? Знаешь, а многим в колонии нравится находиться: крыша над головой есть, кормят, иногда лечат, круг общения имеется на любой лад, никто не гундит целыми днями, работай как хочешь. Да и передачки идут постоянно. Что там, за воротами, — пофиг. Эти люди вне политики! Что ещё нужно для счастья? Многие и возвращаются обратно. Опыт помогает выжить. А родным нужно такое счастье? Они верят, а зря: бывших зэков не бывает, тюрьма дает отпечаток на всю жизнь. Обида, озлобленность от системы — это навсегда! Всё самое худшее, что было в человеке, обостряется и лезет наружу в усиленном режиме…
Вернулся Игорь и посмотрел на Юльку так презрительно, что она тут же поспешила удалиться.
— Не понимаю, какого хера она тут постоянно тусуется?
— Вообще-то Юля моя подруга.
— У нас не проходной двор. Я не хочу, чтобы она сюда приходила.
— Это моя квартира, — осторожно напомнила я Игорю.
— Ты моя законная жена, а значит, у нас всё общее, — резко заявил он и достал из холодильника бутылку.