Если я и умру, то уж точно не от одиночества, потому что мне будет необычайно интересно с самой собой. На меня смотрит весь мир. Как же интересно заставить крутиться этот мир по-новому, вокруг моей оси.

Дорогой дневник, только что позвонил Игорь. Сказал, что расстался с той женщиной, я должна его простить и понять, что это была своеобразная месть за Вадима. Я понимаю и прощаю, ведь я так сильно его люблю!

Когда Игорь освободился, моему счастью не было предела. Я кормила его праздничным ужином и знакомила со своей доченькой. В доме играла музыка, Игорь устроил себе праздник желудка. Я хотела налить шампанского, но он пил чифирь, как привык.

— Как тебя зовут, маленькое чудо?

— Машенька.

— А меня Игорь. Я муж твоей мамы и твой папа.

— Игорь, не надо так сразу ребёнка пугать. Нужно дать время, чтобы она к тебе привыкла.

— А что тянуть-то? Какой смысл? Мы же с тобой теперь вместе и навсегда. И своих пора рожать. Так что будем работать над этим.

Я почему-то вспомнила, как хотел ребёнка Вадим и какое будущее у нас было бы. А ведь я тогда несколько ночей не предохранялась… Дети даются нам свыше, и не нам решать, когда они должны появиться.

Когда Игорь закрыл глаза, я ахнула, увидев на его веках новую наколку: «Не буди».

— Игорь, что это такое? У тебя же её не было!

— Наколол. Прикольно?!

— Даже не знаю… — растерялась я окончательно. — Может, там, где ты жил, это и было прикольно…

Конечно, как бы Игорь ни пытался адаптироваться к обычной жизни, судьба наложила на его характер достаточно серьёзный отпечаток. Тюрьма — это школа жизни, с жесткими понятиями и с разными жизненными коридорами… Люди из мест заключения чёткие психологи, если, конечно, до этого не были с неуравновешенной психикой.

Зачастую они меняются внешне: обычно у таких людей взгляд очень колючий, неприятный, многие приходят с выбитыми зубами, с отбитыми внутренними органами, особенно почками, язвой желудка. Из-за плохих условий содержания у многих начинается туберкулез. Некоторые заключённые сами желают заболеть туберкулёзом, чтобы провести некоторое время в больнице. Там кормят лучше, есть уход, нет издевательства сокамерников.

Психика у таких людей уязвима, они озлоблены на мир. Им трудно завоевать уважение окружающих. Тюрьма сильно меняет сознание человека, ведь свобода нарушена, четыре стены, нет нормальных условий плюс сокамерники. Нельзя заняться тем, чем нравится заниматься, ведь могут и не позволить. В любом случае психика будет испорчена, поэтому вряд ли тюрьма может исправить человека, она, наоборот, накладывает на него печать: он становится изгоем, отшельником, озлобляется на мир. Конечно, ведь зона — не курорт! У таких людей портиться психика, лучше их не провоцировать.

Это не могло обойти стороной Игоря. Нервный, злой, он стал злоупотреблять алкоголем. И если поначалу делал вид, что пытается найти работу, то потом забросил это дело.

Один раз, когда он ушёл встретиться с кем-то из друзей с зоны, я сидела вместе с Юлькой и вытирала мокрые от слёз глаза.

— Юля, я думала, когда он освободиться, всё совсем по-другому будет. Мечтала, что он возьмётся за ум. Работать начнёт. Я же его столько ждала… Вся в долгах и кредитах. Как платить, ума не приложу. У меня скоро квартиру заберут. Совместная жизнь становится всё невыносимее. Он стал проявлять агрессию. Правда, агрессия началась и с моей стороны тоже. Эта пьяная скотина стала всё больше меня раздражать.