Быстро поехали, стараясь держать направление в определенную сторону, конечно, без дороги никуда не проедешь здесь, как она пойдет, так и будешь ехать.

Клея через полчаса оторвалась от обзора оставляемой позади дороги и заметила, что у Крома горлом идет кровь. Я остановил подводу и, пока девушка пыталась хоть как-то помочь умирающему, снарядил оба арбалета. После этого Клея подошла ко мне и заплакала, Кром все же умер, буквально у нее на руках. Я обнял девушку и смог сказать несколько слов, примерно повторил то, что говорил Альс после схватки на опушке. Про то, что они умерли, чтобы жили мы и все такое, в этом смысле.

Немного ее утешил, потом перевернул Крома на спину, теперь он лежит рядом с братом и оба одинаково смотрят незрячими глазами в голубое утреннее небо, прощаясь с белым светом и готовясь погрузиться в вечную темноту.

Недолго они наслаждались свободой и жестоко заплатили своей жизнью за те несколько дней, иначе и не скажешь.

Спасли наши с Клеей жизни, но рассчитались своими.

Теперь я отчетливо понимаю, что проехать вдвоем с симпатичной девушкой по этим землям, без охраны, да еще на подводе с хорошей лошадью — это из области фантастики. Даже мне одному, без подводы и лошади, своими ногами, это смертельно опасно.

Все, как говорил тогда Учитель. Опасность еще далеко не миновала, нужно постоянно быть настороже, но, теперь, первым делом необходимо похоронить парней. Поэтому я правлю с сторону появившегося на горизонте поселения, а, не хочу его объехать, как обычно.

Через несколько минут мы добрались до края большой деревни, как раз начинающейся кладбищем и нам повезло еще раз, на нем пара мужиков копают могилу и остановились, увидев, как мы подъехали и я подошел к ним.

Я не стал долго разговаривать и предложил мужикам заплатить хорошо денег, если они выкопают еще две могилы, пока мы отвезем своих мертвецов в виднеющуюся из-за деревьев церквушку, где местный священник прочитает над ними отходную молитву.

Договорились по золотому за могилу, я не стал торговаться долго и только немного обрезал притязания мужиков, чтобы не создавать видимость большого количества денег у путников, которые не торгуются. За эти деньги я еще выговорил два толстых спила с комля дерева, которые здесь укладываются над могилой, с написанными на них именами усопших. Похоже на то, что кладут на могилы и в Черноземье.

Священник, такой приятный в общении сухонький мужичок, не стал требовать заносить покойников церковь, прочитал над ними длинную и непонятную для меня молитву, которую хорошо поняла Клея. Она надела платок на голову, как только увидела деревню и убрала под него волосы, пытаясь показаться моей женой всем встречным, чтобы меньше возникало вопросов.

Клея стояла над парнями, постоянно протирая слезы краешком платка, повторяла слова молитвы и шмыгала носом. Она практически выросла с ними, только два последних года приходилось обмениваться короткими словами приветствия, а, теперь, снова стала близким человеком, парни то точно сразу заново влюбились в девушку, как только мы отправились искать новую жизнь, и вот, снова потеряла их, уже навсегда. Для нее — это огромная трагедия, в отличии, от меня.