И теперь, Сева, я чувствую, что надо мной сгущаются тучи. И не понимаю, отчего это. Если бы они хотели убить меня, то вряд ли выпустили бы на свободу, правда? Раз я уже был у них в руках? Ведь так?

Вопрос был риторическим, потому что, останься Сева жив, он все равно не смог бы ответить.

– А они как будто бы, наоборот, доверяли мне. И вот еще что, Сева. Пока я болтался в этой лаборатории или больнице, кое-что подслушал и подсмотрел. И подумал: дай-ка я подстрахуюсь. На всякий случай. Вдруг со мной что? А у тебя в руках хоть какая-то вещь, чтобы торговаться. Ты ведь поторгуешься за меня, Сева, а?

Теперь информация. Двенадцатого числа, в среду, по маршруту Москва – Нижний Новгород – Москва с Речного вокзала отправляется теплоход. Среди туристов будет некая Наталья Кратова. Это жена небезызвестного Семена Кратова. Ну, ты знаешь: он сейчас в политику полез. Как он начинал – история темная. Но теперь об этом никто не вспоминает. Кроме его жены. У жены на Кратова есть какой-то компромат. Он бы с ней уже сто раз развелся, а она не пускает. Не то сильно любит, не то не хочет менять социальный статус. И компроматом этим его шантажирует. Ну, почти все, как у меня с Любочкой.

Последнее время у них с Семеном страшная напряженка началась. Он обратился к киллерам и отправил ее в турпоездку, чтобы быть подальше от событий. Я сам слышал, как эти типы разговаривали об убийстве. Сказали, подготовят специально для Натальи Кратовой «операцию на воде». Утопят, наверное. И за самоубийство выдадут. Им почему-то важно, чтобы все это не в Москве случилось. Наверное, они уже кого-то таким же образом убрали, а слишком часто один и тот же прием применять в одном месте боятся. На Петровке все-таки головы сидят, а не горшки.

Наверное, они для того, чтобы Любочку убить, тоже операцию разрабатывали. Не знаю, как они это делали, Сева. Любочка предсмертное письмо оставила. Длинное такое, подробное. Для чего? Как она его написала? И буквы такие ровные, красивые. Если бы ее заставляли, она бы так не смогла написать, это ведь ясно, да?

В общем, Сева, вот все, что я хотел тебе сказать. Только еще одно. У этих типов, которые меня допрашивали, на рубашках были вышиты буквы – «КЛС». Не знаю, что это означает. А когда меня отпустили и я приехал в загородный дом, соседка сказала, что рано утром ко мне приезжали какие-то типы на автобусе с надписью «КЛС». Вероятно, это какая-то фирма. Но я ничего не смог выяснить. Впрочем, мне было не до этого.

Я пленку, Сева, оставлю одному мужику, он мне услугу должен. Он не знает ничего, так, проходной персонаж, можешь на нем не циклиться. Если я эту пленку у него лично в оговоренный срок не заберу, он тебе ее принесет. Раз ты ее смотришь, значит, Сева, что-то неладно со мной. Ты займись этим, хорошо? Может, больницу эту поискать или лабораторию? Вдруг они меня опять туда забрали?

Макар исчез так же внезапно, как и появился, и по экрану снова побежали черные полосы.

Самойлов поднял пульт и вытянул вперед руку. Экран погас.

– Ну? – спросил он. – И каким боком тебя это касается?