– Тебе нет, потому что я знаю, что ты не космонавт, – честно ответила Яна. – А если незнакомый человек так представится, то почему бы и нет? – пожала плечами Яна. – А для чего тогда нам язык? Чтобы говорить, и говорить правду!

Виталий Николаевич недвусмысленно переглянулся с дежурным лейтенантом и пожал плечами, и это не скрылось от Цветковой.

– Хватит оценивать меня и мои слова, словно я недееспособная! – воскликнула она.

– Ну, хорошо… Вы сможете подробно описать всё, что у вас было в чемоданах, и назвать приблизительную сумму причиненного вам ущерба? – спросил лейтенант, возвращая фуражку на место.

– Конечно, могу! Я же сама собирала чемоданы вот этими самыми руками! Кстати, у меня фирменный набор чемоданов, и только они стоят тридцать тысяч! А общий ущерб, нанесенный мне, огромен! Да там каждое платье, если в евро… то бешеная сумма! – на повышенных тонах сообщила Цветкова. – Мой леопардовый кардиганчик! А туфли! Вы знаете, сколько стоят мои туфли?! Даже одна пара! – выкрикнула она и вытянула вперед ногу, указывая на свои сабо.

– Ага! Песня есть такая! «На лабутенах!» – заулыбался лейтенант.

– Песня? – переспросила Яна. – Да вы издеваетесь, что ли? Какая песня? Пропали мои вещи, да мы еще от поезда отстали. Можно как-то побыстрее проводить оперативно-розыскные мероприятия?

– Составьте подробный список вещей и их примерную стоимость. – Лейтенант положил перед Яной лист бумаги и ручку. – Деньги? Кредитки?

– Это единственное, что осталось при мне, – Яна постучала по маленькой сумочке с бахромой, висевшей через плечо, и приступила к списку.

– Преступник будет разочарован, денег нет… – высказался лейтенант.

– Потеря всего любимого гардероба – это трагедия для любой женщины! Это же эксклюзивные вещи. Я такие уже не приобрету ни за какие деньги. Преступник сможет их очень дорого продать!

– Где? На барахолке? – спросил лейтенант, совсем не замечая, что обижает потерпевшую.

– Есть специализированные бутики, где принимают брендовую одежду! – воскликнула Цветкова.

– Если тебя обокрал бомж, вряд ли он знает о таких местах, – вполне разумно прокомментировал Виталий Николаевич.

– Будем искать на месте и по рынкам, – пообещал лейтенант.

В это время у Виталия Николаевича в кармане зазвонил телефон.

– Извините, – сказал он и вышел из кабинета.

А когда вернулся, лицо у него было как свекла. Он протянул трубку лейтенанту.

– Вас…

– Меня? – удивился тот. – Алло? Кто? – Лейтенант поднялся со стула, словно его подхватила невиданная сила.

Человек в трубке орал так, что было слышно всем, кто находился в кабинете:

– Твою же мать, человек государственной важности едет один в поезде! Тот, кто должен его охранять, у вас! Немедленно требую догнать поезд и посадить в него майора Лебедева!

– Слушаюсь! – сглотнул лейтенант.

– Ты же говорил, что охраняешь членкора в частном порядке? – повернулась Яна к Виталию Николаевичу.

– Так и было… Сам в шоке… Ничего не понимаю… «Государственной важности…»

Лейтенант выдохнул.

– Важная птица едет?

– Это я во всем виновата, – задумалась Яна. – Вроде никогда мещанкой не была, но как вспомню про леопардовый кардиганчик, смерть «Модному приговору»… так сердце сжимается.